– Кто-нибудь?! Кристоф? Жермен? Принесите воды! – надрывалась Катрин.

Никто не отвечал. Она протерла глаза, собралась с силами и приподнялась. Привыкнув к темноте, девушка рассмотрела шелковую занавеску, закрывающую неприметное полукруглое окно. Ощупав себя, она обнаружила, что одета, но лежит на низкой кровати почти на уровне пола. Катрин резко отдернула руку и уронила какой-то сосуд. Тот упал и разбился, рассыпав вокруг цветы и образовав мутную лужицу с листьями и песком. Она подняла один цветок, но укололась об острые шипы и, вскрикнув от боли, выронила его. С увлеченностью младенца она изучила красивые лепестки колючего цветка – это были явно не розы. Лизнув уколотый палец, Катрин наткнулась на кольцо.

«Кольцо! Это был не сон. Что же тогда сон? Мама! Но мамы рядом нет, она за тысячу километров. Я должна быть в своей кровати, а это какой-то матрас. Неужели я еще сплю? Дай-ка я ущипну себя. Ай-ай-ай! Больно – значит, не сплю. Затылок ломит невыносимо, и хочется пить. Чтобы я снова так напилась… Сафар улетел? Меня мучает похмелье. Что подумает Клод? Что мне думать? Этот страшный сон, приснится же такое! Похоже, он действительно импотент, раз у него там дыра. Все равно, пока лично не смогу убедиться в обратном, не поверю. Не может он в таком возрасте быть импотентом! Это противная сестра навеяла, вот сны и снятся. Но это не моя спальня. Где я?»

Перевернувшись на бок, Катрин с завистью стала смотреть, как вода из кувшина стекает по деревянному полу и впитывается в крашеные доски. Она сдержалась, чтобы не начать слизывать убегающую жидкость, лишь бы утолить жажду.

В комнате царила духота, и дышать приходилось с трудом. Невыносимо жарко. Она потрогала рукой высыхающую лужицу и приложила ее ко лбу. Кожа горела, по шее стекала струйка пота. Катрин откинула простыню. Температура высокая либо у нее, либо в комнате.

Ее вновь накрыла волна слабости, и она моментально уснула. Очнулась она, не зная, сколько проспала. В комнате стало намного светлее, хотя занавеска не пропускала солнечный свет. На этот раз безумные сны ее не посещали.

Полусонное состояние длилось недолго. Матрас прилип к спине, позвоночник ныл, шея с трудом поворачивалась. Однако сознание посвежело, и рассудок казался ясным. Единственное, по-прежнему хотелось пить. Катрин села и оглядела окружающую обстановку.

– Мамма мия! Что это за каталажка?

Комната, где она очутилась, представляла собой тесное квадратное помещение. Вдоль стен были разбросаны десятки пуховых подушек. Рядом с матрасом лежали осколки вазы, от лужицы не осталось и следа. Цветы, на этот раз напомнившие ей орхидеи, немного увяли и пахли не так остро, как прежде.

Катрин посмотрела вверх и увидела закрытые шторы. Окно располагалось высоко – даже вытянувшись во весь рост не достать. В центре высокого потолка висела позолоченная люстра в форме купола. В углу валялась смятая простыня, на матрасе темнели пятна.

Никаких отличительных знаков, если бы не особый стиль помещения. Он что-то напоминал, но что именно, Катрин пока была не в состоянии разобрать. В стене виднелась наглухо закрытая дверь. Девушка попробовала подняться, но что-то цепко схватило ее за голень. Она резко подняла платье: на правой ноге были оковы, от которых отходила тяжелая цепь, закрепленная в стене.

– Это что за шутки! – вскрикнула Катрин. – Эй, что здесь происходит? Отцепите меня, это глупый розыгрыш! Какой кретин додумался до такого?

Она схватила осколок вазы и запустила его в стену, он с грохотом раскололся на мелкие части. Следом полетели остальные, устроив шумный переполох, но через минуту Катрин осталась без снарядов.

– Люди, помогите! – крикнула она на русском, совершенно не понимая, где находится.

Послышался скрежет ключа.

– Не смешно так издеваться над хрупкой девушкой! Я понимаю, Клод, ты остроумный, но с цепью перебрал. Я буду долго на тебя злиться!

Вместо остроумного де Ронсара перед ней показалась низкорослая женщина в парандже. Без единого звука она застыла на месте, держа перед собой глиняный кувшин.

– Эй, мадам! Вы кто? – с недоумением уставилась на нее Катрин.

Женщина застыла в ожидании.

– Вы мне объясните, что происходит? – допытывалась Катрин охрипшим голосом. – Вы немая? Где де Ронсар?

Незнакомка произнесла пару фраз на арабском, поставила кувшин на пол и почтительно поклонилась. Сильная жажда напомнила о себе, и Катрин прекратила расспрос. Она схватила глиняный сосуд и принялась жадно пить. Внутри плескалась обычная вода, но такая холодная и вкусная, что Катрин не могла остановиться и пила большими глотками, захлебываясь и обливаясь.

Утолив жажду, она тяжело вздохнула, отставила кувшин в сторону и вновь обратилась к женщине:

– Вы говорите по-английски? Отвечайте, я вас прошу. Кто вы? Меня зовут Катрин. Спасибо за воду, иначе я бы умерла от жажды.

Женщина что-то прошептала, подняла с пола пустой сосуд и направилась к двери.

– Куда вы? А я?

Ответа не последовало. Нарядная особа молча захлопнула дверь.

«Забавная ситуация, – размышляла Катрин. – Розыгрыш продолжается? Клод не додумается, а сестрице сейчас не до меня, остается единственный вариант: аравийский принц. Это он меня разыгрывает? И это магическое кольцо с роковым напоминанием… Что ж, Сафар, ты сдержал свое королевское слово. А теперь появись, не тяни резину. Эти средневековые кандалы – выше крыши! Садизм, одним словом, декадентские штучки! Так он воспитывает своих несчастных жен? Им не повезло. И где он отыскал эту декорацию, дешевую актрису, убогий матрас и этот приторный цветочный запах? Совсем не райское благовоние».

Не успела она додумать, как дверь снова открылась, и к ней вошли три девицы в сказочных одеяниях, различающихся только цветом и украшением. Лица их скрывали вуали. Гостьи выглядели роскошно и не походили на служанок. От каждой веяло особым запахом, и все вместе эти запахи сливались в непривычный аромат, затуманивая сознание.

– Как вас много, – усмехнулась Катрин. – Вы что-то мне принесли? Я бы не прочь перекусить.

Незнакомки взяли подушки, положили их перед Катрин и уселись в позе лотоса.

– Вы не прихватили съестного, – огорчилась девушка. – Будете притворяться рыбами? Передайте Сафару, чтобы он заканчивал балаган, мне не смешно. Видите? – вытянула она запертую в кандалы ногу. – Затекает уже! Я не согласна играть рабыню Изауру.

Гостьи только хлопали накрашенными глазами. Катрин догадалась, что им хочется вступить в разговор, но они пока не решаются.

– На каком языке с вами изъясняться? – спросила она у женщины, сидевшей посередине.

– На английском, – ответила она, и Катрин вздрогнула от неожиданности.

– Ладно, – облегченно выдохнула девушка. – Слава богу, что вы говорите. Как ваше имя?

– Сабина, – отозвалась женщина. – Справа от меня Зейнат, а слева – Хария.