– Вытерплю, – уверенно кивнула Офелия. – А у тебя у самой сил хватит?

Луз вздохнула. Как бы ей сейчас не помешал термос крепкого кофе! Много кофе, и тогда, пожалуй, она бы тоже справилась. Но кофе нет, а потому придется собрать в кулак все свои силы. Тетя Офелии – это сейчас самая главная и единственная их цель. Можно сказать, их спасательный круг. Во всяком случае, отрадно хотя бы то, что на карте появилось место, куда они могут стремиться.

– Постарайся расслабиться и заснуть, – посоветовала она Офелии, глядя на ее отяжелевшие веки. Безусловно, ей сейчас плохо. – Может быть, хочешь выйти? Давай сделаем короткую остановку на следующей стоянке.

– Нет, не надо. Я хочу спать.

– Хорошо, спи. На подъезде к Канзас-Сити я тебя разбужу.

Офелия покорно повозилась, устраиваясь поудобнее, а плечи прикрыла своей необъятной зеленой хламидой. И вскоре Луз услышала ровное сопение, перемежающееся негромким похрапыванием.

На горизонте вспыхнули первые лучи солнца и сразу окрасили узкую полоску светлого неба в розовый цвет. При утреннем свете Луз увидела перед собой необъятные просторы сельскохозяйственных угодий Южного Иллинойса. Куда ни кинь взгляд, по обе стороны дороги – поля, поля, и нет им ни конца ни края. Она ехала и размышляла. Как ей понятно желание Офелии оказаться в столь трудную для нее минуту рядом с матерью! А потом, как это случалось с ней часто, когда она предавалась бесцельным размышлениям, мысли ее сами собой перекочевали на собственную мать. Вполне возможно, Марипосе тоже пришлось пройти через все те испытания, что выпали на долю Офелии. И она тоже, оказавшись в положении, осталась одна и без денег. Кстати, ей тогда было восемнадцать, столько, сколько сейчас Офелии. Еще сама совсем девочка, а уже вот-вот станет матерью. А что ей известно о своем отце? Да ничего! Какой-то студент, приехал учиться в Мексику из Германии. Марипоса познакомилась с ним в университете. И они вместе сбежали куда-то, а потом Марипоса обнаружила, что ждет ребенка. Планировали ли они пожениться? Или ее отец повел себя как самый последний подлец: задурил девушку и бросил ее. Конечно, подлец! А как еще назвать мужчину, который увез девушку в чужую страну, а там бросил ее одну, беременную и без денег. Луз было бы стыдно называться дочерью такого человека. Неужели и будущий ребенок Офелии будет испытывать сходные чувства к своему родителю?

Неожиданная догадка вдруг сверкнула в ее сознании. А что, если этот подонок тоже избивал ее мать, как это делал Энджел с Офелией? Что, если это не он бросил Марипосу, а Марипоса, устав от бесконечных издевательств и побоев, собрала вещички и удрала из дома, подобно Офелии?

Очень похоже на то! Иначе бабушка не помчалась бы к дочери на другой конец света, бросив и своих родных, и родные места. Бабушка вообще так мало рассказывала ей о Марипосе… Разве что без конца повторяла, какой умницей и красавицей была ее дочь. И так продолжалось почти до самой смерти бабушки. И вдруг это ее страстное, необъяснимое желание отправиться вместе с Луз в Мексику. Обязательно вместе! Наверняка бабушка планировала рассказать ей по дороге что-то такое, что-то очень важное… Ведь Луз уже взрослая и с ней можно говорить начистоту. Она должна понять и принять всю правду о своей матери. И снова она услышала голос бабушки: «Ты так многого не знаешь о Марипосе».

Скорее всего, и не узнает никогда. Разве что если сумеет отыскать тетю Марию. На нее вся надежда.

Для Луз восход солнца, первые утренние часы всегда ассоциировались с временем надежды. Огромный огненный шар медленно выкатился из-за горизонта, брызнул золотистыми искрами по серому небу и величаво завис над бескрайними просторами, еще утопающими в предрассветной дымке. Луз сладко зевнула. Потом взглянула на бесконечное полотно автострады, стелющееся перед ней, и подумала, что и жизнь, обычная человеческая жизнь, так похожа вот на такую дорогу, на которой тоже время от времени случаются всякие остановки и другие непредвиденные коллизии. Раньше она не обладала правом выбора. Все в этой жизни за нее решали другие. Но вот она сама сидит на месте водителя и совсем по-иному воспринимает ту дорогу, по которой едет. Какие такие новые горизонты, неизведанные перспективы ждут ее впереди? Бог весть! Она даже не знает, где будет ее следующая остановка. И какие еще остановки ждут ее в будущем. Одно она знает точно. Чувствует всем своим сердцем и душой. Все это очень важно и нужно ей.

Как прапраправнучки бабочек-данаид находят себе места для зимовок? Куда устремляются каждый год все новые поколения бабочек? Наверное, это инстинкт. Или генетическая память. Некие родовые узы, незримо связующие мать и дочь. Впрочем, внутреннее устройство жизни бабочек – это одна из многих загадок, которые еще только предстоит понять и разгадать.

Ветер подхватывал с земли и гнал по воздуху охапки опавших листьев, забрасывая их при сильном порыве в лицо молодой всадницы, уверенно сидящей верхом на золотистой лошадке породы паломино. Сосредоточенная на чем-то своем, она сидела прямо и неподвижно, глядя за уходящие вдаль поля и холмы. Она убрала с лица пряди черных волос, взметнувшиеся при наиболее резком порыве ветра, и прихватила у горла воротник светлого замшевого жакета.

– Марипоса? Что с вами?

Она вздрогнула и натянула поводья. Сэм! Лошадка негромко фыркнула и тоже слегка пошевелилась. Женщина ослабила поводья и выпрямилась. Почему ей так часто кажется, что кто-то зовет ее? Конечно, это все игра ее воображения. Или ветер со свистом принес откуда-то птичий щебет. И все же часто, очень часто в этой гористой части Техаса с его бесконечными цепями холмов, уходящих за горизонт, туда, где небо сливается с землей, она испытывает странные чувства – будто кто-то зовет ее или манит куда-то. Но сейчас ей не померещилось – сейчас это определенно Сэм.

– Все в порядке! Не волнуйтесь. – Она ласково потрепала по загривку свою аккуратную молодую лошадку.

Сзади зацокали по каменистой тропе подковы лошади Сэма. Она еще туже натянула поводья, и лошадка нетерпеливо забила копытом. Но Марипоса ее успокоила и, подняв голову, увидела, что Сэм Морнингстар уже рядом. Сидит как влитой в седле массивного американского коня, настоящего великана в сравнении с ее изящной кобылкой паломино. Красавец! Настоящий техасский пейнт – черно-белые круги по всему туловищу, и кличка – Танк. Подъехав вплотную, Сэм сдвинул назад ковбойскую шляпу. Его горделивая посадка в седле, лицо, покрытое золотистым загаром под цвет техасских прерий, останавливали на себе взгляд. Крупные капли пота выступили на лбу. Густые темные волосы слегка увлажнились.

– Ну, что тут у вас? – спросил он хрипловатым голосом чуть нараспев. Кожаное седло под ним скрипнуло, когда он, наклонившись к Марипосе, вгляделся темными пронзительными глазами в ее лицо. – Говорите, все в порядке? Но ваша лошадь не согласна. Она ясно дает мне понять, что вас что-то тревожит. – Слабая улыбка мелькнула на его испещренном морщинами лице, мелькнула и тут же погасла. – Вы же знаете, лошадь обмануть невозможно.

Марипоса неуверенно усмехнулась. Спорить с Сэмом нет смысла. То есть переспорить его еще можно, но свою лошадь… Одно дело солгать Сэму, но солгать Опал! Нет, секретов от лошадки по кличке Опал у нее не было. Да и разве можно было что-то скрыть от этой кобылки? И, словно в подтверждение ее мыслей, лошадка тряхнула гривой и стала бить копытами с такой силой, что вокруг поднялись фонтаны пыли.