— Черт бы меня побрал! — тихо произнес потрясенный до глубины души Роналд.

— Твоя последняя книга мне больше всего понравилась, — сказал неслышно вошедший в комнату дед. — Особенно посвящение.

Роналд кивнул в знак благодарности за высокую оценку, но не обернулся. Он посвятил эту книгу всем, кто стоит или стоял на страже закона, и в первую очередь своему отцу и деду.

— Я горжусь тобой, Рони. Мне сейчас нелегко признаться, что я был не прав, когда указал тебе на дверь. — Патрик Вудфорд откашлялся. — Ты уж прости меня, старого. Я тогда не понимал, что ты нашел свое призвание. — Он помолчал, явно смущенный. — Знаешь, я очень боялся, что ты никогда больше не вернешься. — Голос его задрожал. — Мне совсем не хотелось потерять тебя. Вначале умерла моя добрая старушка, через год вышла замуж твоя сестра и уехала в Нью-Йорк, потом начал самостоятельную жизнь Джон… Семья распалась, и постепенно я стал испытывать страшное одиночество.

Роналд медленно повернулся к нему. Дед стоял в центре комнаты, солнце, светившее прямо в окно, высветило его седые волосы и бледную кожу, на глазах — слезы. С болью в сердце внук понял, что не успел, как следует рассмотреть деда, поэтому и решил поначалу, что тот почти не изменился. И только сейчас до него дошло, что самый дорогой для него человек стал очень старым. Патрик начал разливать чай, и Роналд заметил, что рука его дрожит. Он никогда не видел деда в таком состоянии. Но жалеть старика было небезопасно — тот бы никогда ему этого не простил.

Роналд положил руку на плечо деда и спросил:

— Как думаешь, мы могли бы начать сначала?

Дед коротко кивнул седой головой.

— Хорошо, — мягко сказал Роналд. — Я бы хотел задержаться у тебя на некоторое время, если не возражаешь. Понимаешь, мне нужен твой совет в одном деле.

— Какой? — уже по-деловому спросил дед и развернул поникшие плечи.

— Тебе придется научить меня ухаживать за одной из женщин по фамилии Томпсон.

Старик широко улыбнулся и расправил усы.

…Мейбл проводила взглядом машины, увозившие постояльцев ее гостиницы. Кортеж из последних машин спустился по извилистому подъездному пути с холма, выехал на дорогу, ведущую в центр города, и скрылся из глаз. Закончился праздник в маленькой гостинице, гости остались довольны. Многие зарезервировали номера на все выходные до конца года. В том числе Людвиг Хомайер, человек с исключительным чувством юмора. Иначе как объяснить, что до конца воскресенья он успел рассказать всем обитателям гостиницы, что его по недоразумению приняли за торговца оружием, хотя на самом деле он торгует самым лучшим в мире баварским пивом. При этом он сам хохотал и веселился как ребенок, заражая смехом своих слушателей. Он и не подозревал, что его несовершенное владение английским делало эту историю гораздо смешнее, чем она была на самом деле.

Хорошо, что все обошлось, вопреки ее опасениям, думала Мейбл. И кто знает, может быть, все, что приключилось на этот хеллоуин, привлечет в их город и в их гостиницу новых гостей, которым захочется пережить что-нибудь подобное. Главное, чтобы среди постояльцев не оказалось разочарованных и несчастных, когда они будут разъезжаться по воскресеньям. На такую маленькую гостиницу достаточно и одного несчастного человека, ее владелицы.

Мейбл вернулась в опустевший дом. Голова горела, и она приложила прохладную ладонь ко лбу. Поднимаясь по лестнице, решила немного полежать в своей комнате, а потом заняться делами, которых всегда хватает даже после отъезда постояльцев. День был насыщен событиями, хлопотами, теперь можно спокойно все обдумать и отдохнуть.

Лежа в своей комнате, Мейбл погрузилась в полудремотное состояние. Мысли ее упорно возвращались к позднему вечеру пятницы, когда она впервые увидела Роналда Вудфорда, не подозревая, что это ее судьба, что не пройдет и двух дней, как ему будет отдано навсегда ее бедное сердце. Никакой логикой невозможно было объяснить то, что случилось с ней. Мейбл закрыла глаза и снова увидела перед собой Ралфа, нет — Роналда, в минуты страсти, в минуты нежности. Она подумала, что еще не встречала мужчину, который умел так слушать и понимать ее.

Острая боль пронзила ей сердце, когда перед ней предстала жестокая правда: она никогда больше его не увидит. Это было так невыносимо, что Мейбл вскочила с постели. Он уехал, потому что на этом настояла она сама. Но ведь надеялась в глубине души, что Роналд останется, признайся, говорила она себе, и будет добиваться ее. Что это, женское кокетство или хитрость? Но Роналд Вудфорд не телепат и не умеет читать чужие мысли. К тому же у нее была возможность убедиться, что по характеру он человек прямой, честный и открытый, а потому ждал от нее честного ответа. Чувство вины, утраты стиснуло ей горло. Подумать только! Собственной волей уничтожить все, что было между ними!

Мейбл бродила по комнате, стиснув пальцы в кулаки. Но почему она так уверена, что Роналд Вудфорд собирался остаться? Возможно, выйдя из состояния амнезии, он вспомнил о своей подружке в Лондоне. Он уже в том возрасте, когда имеют постоянную привязанность. Нет, мысли о его любви к другой Мейбл не допускала. Ведь у него могли быть просто срочные дела в Лондоне, он все равно уехал бы, что бы она ни сказала. Там, в Лондоне, интересная насыщенная жизнь. А чем его мог привлечь провинциальный городок?

Она пыталась убедить себя, что все к лучшему. Если у двоих нет будущего, то лучше расстаться сразу. Но как больно! Как больно! Она ходила по комнате, лихорадочно соображая, как ей избавиться от невыносимой боли. А потом сорвалась с места и побежала в номер, который занимал Роналд. Вдохнуть еще хоть раз воздух, которым дышал он, свернуться клубочком на постели, в которой спал он.

Войдя в его комнату, Мейбл тихо закрыла за собой дверь, и в лицо ей пахнуло странным холодом. Должно быть, Роналд открыл перед отъездом окно, решила она. И еще одна странность: чувствовалось, что в комнате был кто-то еще.

— Я здесь, малышка, — произнес хриплый бас.

Мейбл застыла, когда ее взгляд различил в сгустившихся сумерках незнакомого человека, который сидел в кресле возле закрытого окна. Прежде всего ее поразила его раскованная поза. Он сидел, закинув одну ногу на колено, откинувшись на спинку, и смотрел в окно на плывущие по небу облака. Взгляд его был усталым и спокойным.

— Кто вы? И как здесь оказались?

Мужчина продолжал сидеть, только пожал плечами и повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Улыбка скользнула по его мясистым красным губам, выделявшимся на фоне темной густой бороды. Должно быть, накладная, решила Мейбл, уж слишком неестественный у нее вид.

— Я дружок Айви.

Он не был похож на привидение, иначе Мейбл решила бы, что сподобилась познакомиться с одним из прошлых дружков Айви. Напротив, незнакомец имел явную склонность к полноте и потому выглядел вполне осязаемым. Только вид имел какой-то… несовременный.

— Айви у себя в комнате, внизу.