– Учитывается масса условий. Например, по договору ваш муж был обязан раз в полгода проходить медицинское обследование.

– Он проходил! У него не было болезней сердца! Все от нервов… из-за работы. Он задерживался часто, сутками пропадал…

Феликс моментально уловил перемены в ее настроении.

– Вы сказали, он нервничал?

Я замерла. Настя вытерла рукавом проступившие слезы.

– Не то чтобы… – ее голос дрогнул. – Дима был полностью здоров, правда! О работе не любил болтать… Говорил, это его личное пространство, а пациенты – врачебная тайна. Я настаивала поначалу. Результата не добилась… Он очень скрытным был, но меня понимал с полуслова. Почти мысли угадывал. До сих пор не верю, что… Извините ради Бога! Вы не обязаны выслушивать…

Настя запнулась и размазала слезы по лицу. Феликс принес ей стакан воды из кухни, она отпила маленький глоток и попыталась успокоиться. Судорожно всхлипывала пару минут, потом затихла. Придя в себя, Настя натянуто улыбнулась и выдавила:

– Сколько я получу?

– Мы рассмотрим ваше заявление и сообщим. Если что, звоните по этому номеру, – Феликс протянул ей визитку, – и примите наши соболезнования.

– Спасибо… – прошептала она.

Я ощутила зародившуюся в ней надежду – чистую, доверчивую. Будто в конце темного тоннеля она увидела свет. Вот только сомневаюсь, что Феликс имеет отношение к страховой компании.

Настя проводила нас до двери. Мы спустились по лестнице, не проронив ни слова. Во дворе Феликс посмотрел на меня с укором, и я не сдержалась:

– К чему весь этот цирк?

– Какой цирк?

– Со страховкой.

Он отвернулся, щелкнув брелоком сигнализации. Черная машина, припаркованная у обочины, мелодично просигналила. Я не разбиралась в технике, будь то автомобили или компьютеры, но вид у железного коня был представительный. В салоне не было заметно никаких украшений, игрушек и прочих душевных вещиц. Сплошь идеальный порядок и пустота.

– Она должна была с нами гарантированно поговорить, – объяснил Феликс. – Финансовые проблемы у нее существенные – два непогашенных кредита, мать больна, и на работе сократили.

– И не стыдно тебе?

– А тебе?

– Мне?! – Я опешила от его наглости. Обвинять меня? Да как он смеет!

– Тебе-тебе, – повторил Феликс. – Довела девушку до истерики.

– Ты сам просил…

– Приглядывать за ней, а не отыгрывать сцену из мексиканского сериала.

– Я испортила ваш содержательный разговор? Ей и без меня плохо было, просто она себя в руках держала.

– Как скажешь, – безразлично отозвался он, и во мне все вскипело.

– По-твоему, Настя обрадуется, узнав, что страховки нет?

– Почему ты решила, что ее нет?

– А она есть?

– Теперь есть, – хитро прищурился Феликс.

– Кто ты? – в лоб спросила я, устав теряться в догадках.

– Косвенно заинтересованное лицо. Такой ответ устроит?

Ситуация начала напрягать. Чем думала Кира? Меньше всего я люблю чувствовать себя дурой. Увы, отвечать на мои вопросы Феликс не собирался, более того, у него имелись собственные:

– Считаешь, Дима поделился с женой своими страхами?

– Вряд ли, и в ней нет ничего подозрительного. Чего не скажешь о тебе.

– Ясно… – загадочно протянул он. – Выходит, всех убил я?

Какой вздор! Я сдавленно хмыкнула и в тот самый момент поняла, что смущало меня все это время. Человеческая энергия индивидуальна, как внешность. Каждый из нас особенный, в буквальном смысле. Феликс плевать хотел на данное правило – он был лишен отличительных признаков, любых. Абсолютно нейтральный энергетический след, найти и опознать который никому не по силам. Странно, очень странно! Даже противоестественно. Уверена, секрет кроется в подсознании. Барьер шалит? Желая подтвердить свою гипотезу, я сконцентрировалась на энергии Феликса и остолбенела от удивления. Барьера не было вообще. Да и зачем он ему? Входа в подсознание тоже не было. Совсем. Наглухо заперто, только вместо замка возведена непреодолимая стена. Никогда подобного не видела.

– Прекращай, – сказал Феликс с угрозой в голосе, и я вздрогнула.

Как он понял? Прощупывание барьера невозможно заметить. Дар позволяет засечь, если кто-то открыто ломится в подсознание. Я этого не делала, а у Феликса выдающихся способностей не было.

– Ты мне не нравишься, – заявила я. – Мы не поладим.

– Твой выбор, – вежливо улыбнулся он.

Через минуту я стояла у Диминого подъезда в гордом одиночестве и обескураженно смотрела на выезжающую со двора машину.

Что творится вокруг? Полнейшая чушь! Мы умираем неизвестно от чего, дар приходит к восьмилетним детям, обычные с виду люди выглядят так, словно их не существует. Мир сошел с ума? Похоже на то!

Настины слова навели меня на интересные мысли. Она сказала, Дима нервничал из-за работы. Даша тоже не была расслабленной и довольной, жаловалась на поведение новичков. Вдруг Дима переживал из-за них? Он проводил с ребятами много времени. Кто знает, куда проникли юные дарования и что натворили? Может, они и выпустили наше смертельное нечто? Надо проверить эту версию. Но сначала выяснить, цела ли моя квартира…

Надежды не оправдались. Когда я переступила порог, меня окутало запахом гари. Едкий дым заставил закашляться. Артем стоял посреди комнаты и отважно размахивал мокрым полотенцем.

– Что произошло? – спросила я, давясь безысходностью.

– Мы пекли блины. И у нас почти получилось…

– Если бы не сгорело, – закончила я за него. Виновник несостоявшегося пожара в квартире почему-то отсутствовал. – Где Влад?

– В магазин пошел… Мы готовили тебе сюрприз!

– Да уж, сюрприз удался!

Я прошла на кухню. В раковине башней возвышалась гора грязной посуды. Вот подарок так подарок! От дыма заслезились глаза – находиться на кухне было невмоготу. Пришлось включить вытяжку и вернуться в комнату, плотно закрыв дверь. Как Влад до своих лет дожил? Поразительно. Ни к чему не приспособленный болван! Умудрился же устроить такое.

– Кулинар великий, – проворчала я. – Придушу…

– Влад хороший! – вступился Артем за нового друга.

– Чудо, а не парень. Мечта любой девушки!

– Ты говоришь как Арина.

– Арина?

Он кинул полотенце на пол и забрался с ногами на диван.

– Моя сестра.

– У тебя есть сестра? – обреченно переспросила я.

– Старшая. Ей двенадцать.

Я попыталась определить масштаб трагедии. Родители – взрослые люди, а девочка может пострадать серьезнее. Детская психика острее реагирует на агрессивное вмешательство. Результат непредсказуем.