Иллюзия оказалась настолько хороша, что в первую пару мгновений обманула даже Бертрана де Транкавеля. Он, не глядя, выхватил у введенного в гостевые покои гонца послание, увидел сломанные печати… и только тогда догадался взглянуть, кто именно протягивает ему пакет.

– Все вон отсюда, – брошенный вполголоса приказ вымел за дверь троицу гвардейцев и орденского служку, накрывавшего на стол. Тем же обманчиво спокойным тоном мессир Бертран осведомился: – Кто вскрывал письмо?

– Я, – Бланка всегда побаивалась отца, но теперь страх пропал, вытесненный злостью. – Я сломала печати и прочитала, что написано в письме. И теперь я хочу…

– Хотеть будешь позже, – сухо изрек хозяин Ренна. – Будь добра, посиди пока тихо.

Бланка послушно плюхнулась на ближайшую скамью, сгребла бутыль темно-красного стекла, налила себе полный бокал и выпила залпом. Голова немедля пошла кругом, девушка вцепилась в край стола, чтобы не свалиться. Отец тем временем читал доставленное письмо, не обращая на внезапно свалившуюся ему на голову дочь никакого внимания. Выражение его лица ничуть не изменялось, лишь глаза перемещались со строчки на строчку.

Добравшись до конца послания, мессир Транкавель перечел свиток заново, внимательней. Бланка тем временем опрокинула второй бокал, хотя и чувствовала – после долгой скачки и на голодный желудок ей вот-вот станет дурно.

– Любопытные новости, – наконец изрек его светлость. – Полагаю, ты была свидетелем происходившего? Это Тьерри решил отправить тебя посланцем?

– Я сама поехала, – буркнула девушка. – Настоящий гонец мертвецки пьян и дрыхнет в кухнях Ренна. Я его… э-э… заворожила.

– О чем я сейчас сожалею – что не уделял должного внимания твоему воспитанию и наблюдению за твоими талантами, – в голосе мессира Бертрана внезапно появились интонации обеспокоенного и любящего родителя – настоящие, не фальшивые. От удивления Бланка даже приоткрыла рот. – Оказывается, ты уже способна заворожить человека, а я узнаю об этом последним… Ну, тогда растолкуй мне причины, по которым ты оставила Ренн и примчалась сюда. Хотя… догадаться нетрудно. Ты желаешь знать, что происходит. Верно?

– Да! – выпитое вино пузырем подступило к горлу. – Я имею право знать! Чего хотел от меня Рамон? На что намекает Тьерри? Что вы задумали и что меня ждет?

Глава Бешеного Семейства покосился по сторонам, заметил тлеющую жаровню и аккуратно затолкал в нее свернутый пергамент. Выделанная кожа горела неохотно, распространяя вокруг кислый запах паленого. Бертран размышлял, похрустывая пальцами. Его дочь ждала, борясь с приступами тошноты и внезапной сонливостью.

– Забудь, – внезапно заговорил мессир де Транкавель. – Забудь все, что случилось в Ренне. Этого не должно было произойти, но, раз кости судьбы выпали именно так – это больше не имеет значения. Рамон… Рамон уйдет от нас и больше не станет тебя беспокоить. Ты будешь расти, взрослеть, станешь красивой девушкой… Выйдешь замуж за достойного тебя человека, займешь место хозяйки его владений, подаришь своему супругу кучу детей… Обычная судьба обычной девицы. Прекрасная добродетельная жизнь, достойная подражания.

Говоря, он обогнул стол и теперь стоял напротив удивленно внимающей Бланки, отделенный от нее широкими сосновыми досками.

– Забудь, – настойчиво повторял Бертран, наклонясь вперед и опираясь обеими руками о столешницу. – Не думай о делах, которые тебя не касаются. Тьерри представления не имеет, о чем говорит. Рамон… Рамон, к величайшему нашему горю, лишился рассудка. Это целиком и полностью моя вина, но ты не имеешь к этому никакого отношения. В последние дни на тебя обрушилось слишком много испытаний, к которым ни ты, ни кто-либо из нас не были готовы. Неудивительно, что тебе теперь повсюду мерещатся козни врагов и чьи-то происки… Бланка, ты в полной безопасности. Тебе ничего не угрожает. Завтра я возвращаюсь домой. Ты поедешь вместе со мной, согласна? Будешь верной и послушной дочерью, которая не лезет в чужие письма и не выведывает чужих тайн? Пожалуй, тебе стоит покинуть Ренн – ты впечатлительна, а старый замок не слишком подходит для обитания молоденьких девушек. Поедешь к нашим родственникам в Тулузу, поживешь у них, заведешь себе подружек, поклонников… Я упустил это из виду – ты слишком одинока и нелюдима. Возишься целыми днями в библиотеке, бродишь повсюду, подслушиваешь чужие беседы – вот тебе и приходит в голову всякая чепуха. Настало время прекратить это и заняться твоей участью.

Успокаивающие, гладко построенные фразы, негромкий голос, пристальный взгляд… Девушка несколько раз с трудом моргнула – веки вдруг словно налились свинцом. Обычный человек на ее месте уже прекратил бы всякое сопротивление, полностью подчинившись чужой воле, но коса нашла на камень: темная сила замка Ренн боролась сама с собой.

– Тьерри говорит то же самое, – сонно растягивая слова, произнесла Бланка. – Он тоже хочет отослать меня. Ради моего же блага. Только я не поеду. Не нужна мне никакая Тулуза. И друзья тоже не нужны, – она заговорила быстрее и четче, словно выныривая на поверхность из темной, вязкой глубины болота. – Ты что вообще задумал, а? Думаешь, я не знаю, что бывает, когда ты вот так вот смотришь?! Что-то вдруг все бросились заботиться обо мне и устраивать мою судьбу. Вы что, уже пообещали меня кому-то? Фуа, А-Ниорам, Плантарам – кому именно, дражайший папенька? В этом все дело, верно? Хорошенькая кобылка из конюшни Транкавелей – не совсем породистая, зато нагруженная мешками золота! Любой охотно согласится… только не я! Я вам не лошадь! Не овца на продажу!

Бертран смотрел на нее с искренним изумлением, будто с ним заговорила человеческим языком любимая охотничья собака.

– Плетите свою паутину без меня! Не желаю быть и не буду безмолвной тварью! И дорогой подстилкой ни для кого тоже не буду! Понятно?

– Бланка, Бланка… – растерянно начал мессир Бертран, но своенравная младшая дочурка уже вылетела за дверь, наступив на ногу одному из дожидавшихся в коридоре гвардейцев.

Первым побуждением хозяина Ренна было – догнать взбалмошную девицу, привести обратно, успокоить, уложить отдохнуть, а завтра… Он даже сделал шаг к дверям, но раздумал и вернулся. Пусть сейчас побудет в одиночестве. Побегает, позлится и вернется обратно – куда еще ей идти? Минует месяц-другой, и они вернутся к этому разговору. Нет, но какова силища! Устоять против Дара, использованного в полную силу… возможно, следует переговорить с Покровителем…

Может, даже и к лучшему, что Рамон выходит из игры? В последние годы он почти не отвечал за свои поступки. Мессир Бертран не раз и не два ловил себя на искушающей мысли: не избавиться ли от старшего сына?.. Нет, не убивать, конечно. Отослать в какой-нибудь уединенный замок, приставить надежную охрану, снабдить Рамона всем необходимым… И возвести на его место Тьерри? С этим мальчишкой всегда было трудно понять, о чем он думает, к чему стремится. Скрытный, неразговорчивый, вроде бы преданный и вместе с тем никому не доверяющий Тьерри… Сделавший сегодня свой ход – внезапный, точный, и, надо признать, сокрушительный. Должно быть, долго готовился. И ведь как ловко умудрился все обстряпать, мерзавец! Знает, что останется безнаказанным, что вражда между отцом и сыном сейчас губительна, и что он, Бертран, в незавидном положении.