Заметив, что у Алисии резко испортилось настроение, доктор поспешил добавить:

— Но я уверен, что у Бесси найдется комната для вас. Она сдает комнаты с тех пор, как умер ее муж. Она весьма респектабельна, и у нее очень хороший стол. Вам наверняка понравится.

Слова доктора подтвердились. Бесси Клейтон, едва взглянув на стоящую у ее порога приличную молодую леди, поприветствовала врача и пригласила Алисию и Бекки войти в богато обставленный дом.

— Значит, вы дочь Честера! — Бесси ходила по просторной кухне, готовя кофе для своей гостьи и нарезая только что снятый с плиты пирог. Маленькая, полная женщина излучала такое же тепло и уют, как и ее кухня. Она никогда не принимала новых постояльцев в гостиной.

Алисии понравился такой дружелюбный прием.

— Вы знаете моего отца? — тут же задала она глупый вопрос. Конечно же, знала, раз он здесь живет.

Бесси весело засмеялась, усаживаясь напротив Алисии и проследив за тем, чтобы тарелка вечно голодной служанки не пустовала.

— Честер жил здесь, у меня, около двух лет, пока налаживал свой бизнес. Джентльмен до мозга костей. Он жил в той спальне наверху с окнами, выходящими в сад. Она сейчас занята. Жаль, конечно. Это моя лучшая комната, но не волнуйтесь. Мы найдем подходящее помещение для дочери Честера, где она сможет жить, пока он не вернется.

У Алисии замерло сердце. Ей с трудом удалось вытолкнуть из себя слова:

— Мой отец… Значит, он все еще живет в Сент-Луисе?

Бесси выглядела несколько озадаченной.

— Ну конечно же, дитя мое! Он много путешествует и большую часть времени проводит вне города, но он уже успел построить себе дом на холме. Правда, нельзя сказать, что строительство закончено, поскольку его почти не бывает в городе, и нет женщины, чтобы присмотреть за ним, но место там очень хорошее. Я была уверена, что он вызвал вас, чтобы вы проследили за рабочими. Он очень много рассказывал о вас, строил разные планы. Обычно садился здесь, на этот стул, и рассказывал мне о вас. О том, как разрывалось его сердце оттого, что ему пришлось вас оставить. Но девочка должна находиться с матерью. В этом он был, несомненно, прав.

Глаза Алисии наполнились слезами счастья. Ей трудно было поверить, что отец помнит ее, и она изо всех сил сдерживалась, чтобы не разреветься. Последние месяцы тянулись бесконечно и измотали ее как в физическом, так и в эмоциональном плане. Эти согревавшие ее сердце слова вернули ее к жизни. Дрожащей рукой она поставила чашку на блюдце. Ее отец, как оказалось, не только жив, он любит ее! Это казалось невероятным. Она хотела услышать все, но даже то немногое, что она услышала, сделало ее счастливой.

— Миссис Клейтон, вы даже не представляете себе, как много значат для меня ваши слова. Я просто… Я так устала… — Алисия пыталась объясниться, смаргивая с глаз слезы, но что ей действительно сейчас хотелось сделать, так это упасть головой в подушку и всласть поплакать. Последние ночи она почти не спала.

Хозяйка посмотрела на внезапно побледневшее лицо Алисии, на ее широко раскрытые глаза и воскликнула:

— Бог мой! О чем я говорю? Вы проделали такой путь в грязной лодке, среди диких мужчин! Конечно, вы измучились. Давайте пройдем в мою комнату, и пока вы будете отдыхать, я приготовлю маленькую комнатку рядом с гостиной. Мы наведем там порядок, и она будет чистенькой и вполне удобной для вас. Пойдемте, я уложу вас поспать!

Хозяйка и комфортная обстановка помогли Алисии погрузиться в атмосферу спокойствия и блаженства. Бесси укутала ее в теплые одеяла, и Алисия наконец почувствовала себя в приятной домашней обстановке.

Каждый день Алисия начинала с того, что в сопровождении Ребекки знакомилась с растянувшимся по берегу реки городом и его обитателями. Прежде всего она осмотрела особняк Огаста Шото, где жил ее отец, когда находился в городе. Ей не хотелось беспокоить владельцев, и она просто оставила записку с просьбой передать ее отцу, когда он вернется. Чернокожий слуга бесстрастно принял послание, и Алисия даже не решилась спросить, когда ожидается прибытие ее отца. Она боялась, что ответ разочарует ее.

Ей нравились улицы города, на которых здания чередовались с садами. Ее мать никогда не покидала дом, поэтому она мало путешествовала. Сент-Луис представлялся ей вполне европейским городом. На самом же деле этот город в каком-то смысле был еще более космополитичным, чем Филадельфия. Где бы она ни оказалась, везде слышалась иностранная речь и ощущалось влияние времен испанского и французского владычества. Но в европейских городах нельзя было увидеть разгуливавших по городу экзотически одетых краснокожих, предлагавших меха и одеяла, или шумных и надоедливых полудиких трапперов, наведывавшихся сюда для пополнения запасов. Каждый день приносил ей новые впечатления, и Алисия возвращалась домой с новыми вопросами.

К сожалению, свобода тоже имела свою цену, и Алисию беспокоил денежный эквивалент этой свободы. Золото, которое она заплатила за лодку Трэвиса, существенно облегчило ее кошелек. Она уже отправила письмо тете с просьбой перевести ей деньги через банк, но Трэвис, наверное, был прав, когда говорил, что пересылка корреспонденции туда и обратно займет не меньше трех месяцев. А с наступлением зимы это может занять гораздо больше времени. А ей нужно было платить за постой и следовало приодеть служанку.

Бекки отчаянно сопротивлялась, когда Алисия потащила ее в ателье, чтобы купить ей что-нибудь по сезону, но в конце концов уступила, увидев шерстяные и утепленные хлопчатобумажные наряды. Алисии очень приглянулись выставленные в витрине магазина туалеты из красного атласа и желтого шелка, но она справедливо решила, что такие платья не годятся для зимних холодов. Бекки была несказанно рада, когда Алисия пообещала подарить ей красивую цветастую шаль в комплект к костюму, окрашенному в голубые и серые тона.

Бекки была никудышной служанкой, но с бульдожьей хваткой стояла на страже интересов своей хозяйки. Она не испытывала страха, когда им встречались пьяные трапперы, проявлявшие излишнее любопытство индейцы и даже прилично одетые джентльмены. Она бесцеремонно отгоняла их, не стесняясь в выражениях. Алисии даже как-то пришлось резко одернуть ее, когда она пыталась ударить ногой молодого человека, который просто снял шляпу и отвесил в их сторону поклон.

Алисия сдерживала смех, пока они не завернули за угол и не скрылись из глаз пораженного джентльмена. Только тогда она смогла дать волю своему веселью. Все еще негодующая Бекки подозрительно покосилась на нее.

— С чего это вы вдруг развеселились? Мне казалось, что вы не хотите, чтобы вас снова беспокоили какие-нибудь мужчины. А вы потакаете этому только потому, что он вырядился как конфетка?

— Он всего лишь поклонился, Бекки. Проявил вежливость. Не могу же я запретить людям смотреть? Просто не обращай на это внимания. — Алисия попыталась объяснить это Бекки, но, как ни странно, она убедилась, что Трэвис опять оказался прав. Здесь, в Сент-Луисе, мужчины в силу каких-то причин обращали на нее внимание, и ей это нравилось.