— Туалетную или наждачную?

— Простите?

— Бумага вам нужна туалетная или наждачная?

— Нет, нет... Я ищу... бумагу, на которой пишут.

Продавец слегка выкатил глаза и стал похож большую ящерицу.

— Отдел «Умелые руки».

А потом с осуждающим видом добавил:

— Если, конечно, такое вообще у нас есть.

— А шариковые ручки?

— Отдел игрушек. Уровень С, девятая секция.

Сначала Анрик отправился в игрушечный отдел.

Там он действительно обнаружил ручки. Они продавались вместе с множеством других вещей, которые давным-давно пережили свой звездный час, а теперь выпускались в миниатюре и служили только для детских игр: конные экипажи, паровозы, печки с дровами. Продавец спросил, какая модель нужна Анрику: для мальчика или для девочки. А поскольку тот имел неосторожность ответить, что для мальчика, то ему ничего не оставалось, как обзавестись ручкой в виде межпланетной ракеты с полным военным снаряжением, которое, по счастью, легко снималось.

Ручка оказалась неприлично дорогой, так что, приближаясь к отделу «Умелые руки», Анрик всерьез беспокоился, хватит ли ему на бумагу. Как выяснилось, волновался он не зря, потому что этот товар продавался только большими упаковками, по полторы тысячи листов в пачке.

Вот почему, когда продавец спросил его, состоит ли он в какой-нибудь ассоциации, Анрик решил рискнуть и ответил «да». Цена в этом случае выходила вполне приемлемая, и ему было чем расплатиться. К несчастью, продавец попросил показать членский билет.

— Дело в том, — пробормотал Анрик, — что это моя жена состоит в ассоциации, а не я. Бумагу я покупаю для нее.

Продавец был такой сгорбленный и худой, что, несмотря на крашеные волосы и флуоресцентную футболку, ему можно было дать не меньше ста лет. Он окинул юного Анрика ироничным взглядом.

— Я вам охотно верю.

Тон его говорил обратное, но по улыбке можно было понять, что он не прочь закрыть глаза на это наглое вранье.

— В любом случае, я должен занести в компьютер название ассоциации. Для бухгалтерии.

Анрик всем своим видом изобразил полное отчаяние.

— Какой кошмар! Что же мне делать! Ей так срочно нужна бумага! А я забыл название...

— Думаю, уточнить название будет нетрудно. Таких ассоциаций совсем немного.

Пока продавец просматривал базу данных, Анрик подошел поближе.

— Вот видите! Что я вам говорил! — провозгласил продавец, с гордостью указывая на экран.

Заданным параметрам удовлетворял только один ответ. «Уолден» оказался единственным книжным клубом во всем Сиэтле. Судя по всему, у клуба было несколько отделений, и одно из них располагалось неподалеку от дома Анрика.

— Да, это как раз то самое, — уверенно подтвердил он.

Продавец протянул ему пачку бумаги и с улыбкой посмотрел ему вслед.

Через четверть часа Анрик уже вернулся в свою каморку. Он закрыл дверь на ключ, бросил пачку на кровать и достал оттуда несколько листов. Сначала он все никак не мог придумать, куда бы их положить. В крошечной комнатке не нашлось ни одного стола. Но Анрик был настолько захвачен своей идеей, что мигом нашел выход. Он освободил два стула и взгромоздил один на другой, так что четыре ножки теперь воинственно торчали вверх. На получившиеся козлы он водрузил один из плоских экранов, развешанных по стенам. Вся эта конструкция не отличалась особой устойчивостью, опираться на нее не стоило, но она вполне годилась для того, чтобы писать стоя. Анрик разложил листы бумаги на холодной гладкой поверхности экрана, взял ручку и коснулся чистого листа ее кончиком.

Сколько лет он вот так не держал в руке шариковую ручку? Пожалуй, с тех самых пор, как ребенком два года прожил у бабушки в Каркассоне. Она настояла, чтобы мальчик писал не понарошку, как другие дети, а действительно обучился этому устаревшему искусству, которое просуществовало столько веков подряд, столько дало людям, а ныне практически исчезло. Старушка с внуком сидели напротив высокого окна, выходившего на крепостную стену. Конечно, над величественным старинным городом возвышался обычный стеклянный купол, но это нисколько не нарушало средневекового очарования. Анрик очень любил свои мечтания и странствия с пером в руке. Когда он выводил извилистые линии на белой бумаге, которая когда-то была живым деревом, ему казалось, будто он бродит по старинным дорогам, гарцует во главе отряда слов, ведет целую армию фраз навстречу неведомым приключениям.

Купленная им бумага была не лучшего качества, желтоватая и неровная. Ручка тоже слова доброго не стоила. Но как только запястье напряглось, пальцы сжали перо, а глаза впились в блестящую поверхность листа, Анрик ощутил давно забытое наслаждение. Конечно, придется немного потренироваться, чтобы обрести былую сноровку. Буквы медленно, неуклюже ползли друг за другом, слегка подрагивая, словно тяжелый груз, готовый вот-вот обрушиться наземь. Управлять ручкой стоило таких усилий, что Анрик даже не подумал о том, что же, собственно, он собирается написать. Дойдя до конца первого предложения, он с облегчением поставил точку. А потом выпрямился и прочел вслух короткую фразу, начало которой было нацарапано вкривь и вкось, зато последние слова были выведены четко и прямо:

— Сегодня я, Анрик Пужолс, обрел свободу.

— ХВАТИТ, — прошептал Фрезер, — пора сматываться.

Он потянул Байкала за рукав, но тот не двинулся с места. Юноша все еще лежал на животе и наблюдал за происходящим в деревне. Переведя свои спутниковые очки в инфракрасный режим, он смог подробно рассмотреть все разрушения.

— Такое впечатление, что деревню бомбили.

— Ясное дело, бомбили! И похоже, совсем недавно.

— Значит, это не вон те типы на них напали?

— Да нет же, — вздохнул Фрезер, — это мародеры, племя такое.

— Мародеры?

— Они себя как-то по-другому называют, но мы все зовем их мародерами. Они заявляются после бомбежек, грабят, что осталось. Бывает, и первыми тоже нападают, но редко.

Вдруг из деревни донеслись пронзительные крики. Мародеры толпой ринулись к дому, уцелевшему после бомбардировки.

— Пошли отсюда, — не унимался Фрезер, — у этих гадов есть собаки, и если они нас учуют...

Байкал перевел свои очки в режим бинокля и направил на дом, откуда слышались крики. Вход был закрыт обгорелым бревном. Крики становились все громче, за бревном происходила какая-то возня. Наконец на пороге показалось несколько человек. Они прямиком направились к небольшой квадратной площадке, блестевшей от жидкой грязи. Байкал не сразу разглядел посреди этого сборища женщину, которая стояла на четвереньках и истошно кричала. Мародеры окружили ее со всех сторон и били руками и ногами, не давая выбраться из круга.