Я себя умнее всех не считаю, но тут особого ума и не требовалось. Я спросила:

– Понимай так, что вы с Бликсом спелись насчет платной охоты на кваркозверя?

– Туризм в этом королевстве является весьма недооцененной статьей дохода, – ответил полковник. – Кембрийская Империя небось одними охотами на тральфамозавров по восемь миллионов мула сшибает!

– А я слышала, охотников на ящеров достаточно регулярно съедают…

– Мы намерены настаивать на стопроцентной предоплате, – ответил сэр Реджинальд, явно обладавший весьма практичным, хотя и несколько черствым, складом ума. – Итак, где мне искать кваркозверя?

– Ничем не могу помочь, сэр.

– А вот и можете, – ответил он. – Более того, поможете непременно. Неоказание помощи королевскому агенту при исполнении им законных обязанностей карается по закону. Вы согласны провести два года в тюрьме особо тяжелого физического труда?

Я смерила его взглядом и решила ответить блефом на блеф.

– Что ж, полковник, – сказала я, – тогда арестуйте меня.

Он посмотрел мне в глаза, и на морщинистой физиономии обозначилась улыбка.

– А вы крепкий орешек, – сказал он затем. – Уважаю. Вы как, еще стоите в очереди на замужество? Мой третий сын до сих пор ходит в холостяках.

Вопрос насчет очереди был не праздный. В королевстве Снодда девяносто пять процентов браков заключалось по договоренности. Отсюда вытекало единственное преимущество сиротства: о своих браках мы договаривались сами.

– Три «может быть» и еще пять в резерве, – солгала я сквозь зубы. То есть руку мне уже предлагали, но те предложения серьезными назвать было нельзя.

– Как, зачислим моего сына шестым номером в твой резерв? – осведомился полковник.

– Нет.

– У него шесть акров земли и стабильная работа в мусорной отрасли. И, представь, все зубы свои!

– Искушение велико, – ответила я. – Но все равно – нет.

– Тарквин[34] будет очень разочарован…

– Простите, но это я как-нибудь переживу.

Полковник немного подумал и спросил еще:

– Так ты уверена, что не хочешь помочь мне разыскивать кваркозверя?

– Я лучше улягусь загорать в вольере у тральфамозавра, завернувшись в бекон.

– Ну и обойдусь я без твоей помощи, – сказал он наконец. – Всю необходимую информацию Всесильный Бликс мне и так уже предоставил. Счастливо, мисс Стрэндж. Вы еще пожалеете о том, что вот так с порога отказали Тарквину.

И он торопливо удалился в направлении моста.

– Бликс не «Всесильный», а лишь «Изумительный»! – крикнула я вслед, но, конечно, только зря голосовые связки напрягла.

Пожав плечами, я повернула домой…

* * *

Едва войдя в вестибюль Башен Замбини, я поняла – что-то случилось. Что-то было не так. Волшебник Мубин сидел на стуле посреди помещения, и вид у него был встревоженный.

– Проблемы? – спросила я.

– Братьев Прайсов арестовали, – грустно ответил он мне. – Им грозит экстрадиция в Кембрийскую Империю[35] и тамошний суд. Якобы они были ключевыми фигурами в разработке незаконной серии термомагических взрывных устройств, произведенных на территории Кембрии в восьмидесятые годы. Такие устройства Женевская конвенция еще в тысяча девятьсот двадцать втором запретила…

– Что, все серьезно?

– Более чем. Им вменяется Преступление против Гармонии – самое тяжкое, что только бывает. Приговор только один – двойная смертная казнь и еще третья до кучи.

– Бред какой-то, – ответила я. – Прайсы мухи не обидят, мне ли не знать! Обвинение из пальца высосано. Кто-то просто разыграл козырную карту…

Мубин ничего не ответил. Он просто стоял передо мной, покусывая губу.

– Блин, – выдохнула я.

Где-то в глубине души я отчетливо понимала: так вот от чего в действительности удирали Прайсы, когда двадцать лет назад объявились в наших краях. Великий Замбини брал под свое крыло всех сведущих в Мистических Искусствах, нимало не интересуясь историями их жизни. Я содрогнулась, попробовав вообразить, какого сорта личности могли еще укрываться в наших стенах и каких дел они могли натворить в прошлом.

– И все-таки мы еще можем выиграть состязание, – вдруг сказал Мубин. – Мы с Патриком и Перкинсом против Бликса, Корби и Чанго. Трое на трое, все справедливо…

– С моим совершенным почтением отважусь заметить, – сказала я, – что уж к чему-чему, а к честной схватке Бликс отнюдь не стремится. Он не остановится, пока их не окажется трое против одного нашего. Или пока у нас вовсе никого не останется.

Так мы и сидели с ним в пустом вестибюле. Только мерно тикали часы, шелестел листьями дуб, да еще с легкими хлопками появлялся и исчезал Преходящий Лось.

– Мне так жаль, – сказала я наконец.

– Чего?

– Что согласилась на это дурацкое состязание.

– А то у тебя очень большой выбор был, – сказал Мубин и положил руку мне на плечо. – Вызов, он вызов и есть. Во всем виноват Бликс… Как по-твоему, скоро они засадят еще кого-то из нас?

– Я думаю, в любой момент.

…И точно накаркала. В вестибюль уже входили детектив Нортон и сержант Вилльерс. Этих двоих вечно подряжали на сомнительные дела, которым требовалось придать видимость законности.

– Мисс Стрэндж, – приветствовал меня детектив Нортон. – Весьма рад новой встрече…

Но мне некогда было расшаркиваться.

– Где Прайсы? – напустилась я на него.

Нортон и Вилльерс разом расплылись в хорошо тренированных победных улыбках.

– Под замком. Слушания в понедельник, – сказал сержант Вилльерс.

В физическом плане он являл собой полную противоположность Нортону, крепко сколоченному здоровяку, выглядевшему на фоне почти болезненной худобы Вилльерса уже совершенным тяжеловесом. Мы, грешные, часто шутили, что они были похожи на фотографии «до» и «после» в рекламе очередной диеты для похудения (или, наоборот, набора веса, кому что нравилось).

Мне уже доводилось с ними бодаться. И эти двое мне активно не нравились.