Я выдернул клинок из плеча стонущего и зажимающего ладонью рану Мини, свернувшегося клубочком на полу, и удовлетворенно обозрел поле боя.

Четыре лежащие тушки врагов и ни одного нашего. Красота. Повернулся к мадам, смотрящей на меня выпученными глазами.

—Каринэ, ты пришла в себя?

Женщина энергично закивала.

—Орать не будешь?

Каринэ продолжила яростно кивать, как китайский болванчик.

—Хорошо, Денис отпусти её.

Афганец убрал руку и отодвинулся.

—Сволочи,— выдохнула мадам, с ненавистью обозревая начавшие шевелиться и неподвижные тела бандитов.— Подонки.

Встала с кровати в одной ночной рубашке, не обращая внимание на окружающих подошла к испуганно дернувшемуся Мине, злобно пнула его ногой, один раз, другой и разразилась целым водопадом армянских ругательств:

—Беранет к пчхим, чатлах, клирис глох, апуш, бозиц цэмвац гëт[10]!

—Успокойся,— я передал нож обратно Денису, оттащил изрыгающую проклятья и ругательства мадам подальше от зажимавшего рану Мини,— Не дай бог окочурится. Нам его ещё допросить надо.

Каринэ послушно обмякла в моих объятьях. Пока она билась в истерике, афганец уже усел забрать ПМ у лежащего без сознания небритого, а Гурам — подобрать палку и финку.

«Куда же всё-таки Вазген запропастился»?— подумал я, наблюдая за товарищами.

—Эй вы, черти, оружие бросили, быстро,— холодный голос сзади, заставил меня похолодеть.

Я обернулся. Чуть дальше дверного проема стоял невысокий худой тип со шрамом на виске и злобно щерился, показывая отсутствие пары передних зубов. Он находился напротив коридорного окна, и лысая башка радостно блестела, подсвеченная потоком солнечных лучей. Великоватая серая рубаха обвисла на тощем теле, а черные мятые штаны, наоборот, были коротковаты. Уголовник был похож на комика времен немого кино. Но смеяться мне не хотелось. Прежде всего, из-за черного пистолета-пулемета «шмайсер», который урка уверенно держал в руках.

—Я кому сказал, волыны и перья бросили,— прорычал лысый.— Считаю до трех, и стреляю. Раз.

Я вздохнул и разжал пальцы. Наган с глухим стуком упал на деревянный пол. Денис кинул на меня короткий взгляд. Я чуть заметно качнул головой. Афганец сплюнул, отбросил ПМ и нож. Гурам со злобой кинул в угол монтировку.

—Череп, где так долго гулял?— Миня на глазах ожил, привстал, потянул к себе простыню.— Чего телился?

Бандит с порезанной грудью только нечленораздельно булькнул и потерял сознание. Под ним уже расплывалась лужа крови. Похоже, доходит. Остальные тушки валялись в отрубе.

—Нигде не гулял,— ухмыльнулся лысый.— Был на шухере, как договаривались. Ты же знаешь, я в соседнюю хазу ломанулся, она все равно пустая стоит, и наблюдать можно без палева. На втором этаже засел. Зырю, какой то шустрый типчик вокруг хаты кружится, в окна заглядывает. Только спустился, уже целая компания к вам заходит. Шмалять не стал, чтобы поселок не переполошить. Думал, их тихо на хате взять, да расспросить, как следует. Кто же знал, что они такие шустрые, чуть вас не перемочили.

—Меня перевязать надо,— слабым голосом ответил Миня. Ему тоже поплохело.

—Сделаем,— кивнул лысый и ткнул дулом в меня.— Ты, порви простыни, замотай ему рану. Давай шевели булками. А вы двое и дамочка клешни поднимите, и в угол двигайте. Да, да, в вон тот. Медленно и без лишних движений. Дернетесь — сразу положу. Одним жмуром больше, одним меньше, мне плевать.

—Кстати,— через десяток секунд озаботился бандит, наблюдая, как я наматываю порванные простыни на плечо Мини.— Тут вас трое. А заходили в дом четверо. Где четвертый?

—Здесь,— пробурчал знакомый бас. Бандит резко развернулся, одновременно Денис прыгнул за лежащим на полу пистолетом, но не успел.

Огромная ручища одним движением легко выдернула автомат из рук лысого, будто отобрала у детсадовца игрушку. Вторая ладонь схватила бандита за затылок, приподняла как нашкодившего котенка и с размаху шмякнула головой об стену. Что-то хрустнуло, и лысый сполз вниз, оставляя на поверхности жирную кровавую полосу.

—Готов,— печально констатировал вышедший в коридор Денис.— Поздравляю, Вазген. Ты его шлепнул.

—Не может быть,— опечалился здоровяк.— Я ж старался не сильно.

—Кстати, Вазген, куда ты пропал и где всё это время был?— поинтересовался я.

—Увидел, что у калитки кто-то есть, решил выждать, подстраховать,— смущенно признался Вазген.— Как только этот зашел с автоматом, за лестницей спрятался. Ну а, потом ты знаешь…

—Знаю,— вздохнул я.— Итак, у нас жмур, вернее два. Второй, которого Денис достал, тоже отходит. И трое пленных. Что делать будем господа-товарищи?

—Ничего, особенного,— в коридор вышла надевшая халатик, уже немного пришедшая в себя Каринэ. И капли крови с себя стерла. Когда она успела?

—Я сейчас Вартану Оганесовичу звякну. А он с Лечи Сухумским поговорит, попросит, чтобы тот со своими людьми сюда подъехал. Они все порешают. А мы пока всех этих в подвал перетащим и кровь замоем.

—По телефону будешь подробности рассказывать?— я глянул на дамочку, как на душевнобольную.

—Нет, конечно,— успокоила женщина, кутаясь в халатик.— Для таких случаев у нас свой код есть. Никто даже не поймет о чем речь.

—С твоим Лечи Сухумским какие-то непонятки возникнуть могут?— деловито поинтересовался я.— Из-за Рубена и его пристяжи.

—Исключено,— категорично ответила мадам.— Рубен в Ереванском СИЗО. Уже малявы пошли, будут по ушам давать и корону снимать за беспредел.

—А как же Миня на воле оказался?— иронично поинтересовался я.— Его же вроде вместе с Рубеном должны были упаковать.

—Не знаю,— пожала плечами Каринэ.— Но Рубен сейчас сидит, это точно.

—Дело ясное, что дело темное,— вздохнул я…

Когда я с ребятами собирался сопровождать уже очухавшихся пленных с трупами в подвал, Каринэ меня остановила.

—Они сами справятся. Побудь со мной, пожалуйста.

—Хорошо,— пожал я плечами и глянул на товарищей. Они понятливо заулыбались.

—Девушка права, мы сами справимся, командир,— подмигнул Денис.— А ты пока, действительно, посиди с нею. Ей бедной и так несладко пришлось.

Когда мы остались вдвоем, Каринэ схватила меня за руку.

—Миша, не бросай меня здесь. Возьми с собой, хоть на два-три дня, больше не надо. Я не могу оставаться одна, после всего этого. С ума сойду от страха.