* * *

Визит Августа в Сирию вызвал для Ирода и небольшое затруднение. Между Переей и приобретениями Ирода дальше к северу находились два города из греческого Декаполиса — Гадара и Гиппос, отданные Иудее десятью годами раньше. Хотя они, как и все подобные греческие общины, жили по основанным на самоуправлении конституциям, Гадара, место со значительными культурными претензиями, некоторое время жаловалась на несправедливое вмешательство и деспотизм Ирода. К этим выступлениям против Ирода гадарских старейшин подстрекал северный сосед царя Зенодар, который из-за обиды по поводу отнятых у него в пользу Иудеи территорий пользовался любым случаем, чтобы причинить Ироду неприятности.

Теперь, когда Зенодар скончался — а возможно, еще до того, — гадаряне, воспользовавшись поездкой Августа по Востоку, решили изложить жалобы лично ему. Они решительно настаивали на том, чтобы город передали из царства Ирода в римскую провинцию Сирия, чью власть они находили менее деспотичной. Император слушал их в присутствии Ирода. Они выдвинули против него дикие обвинения в насилиях, грабеже и разрушении храмов. Все это было явным преувеличением, но мы не можем с уверенностью утверждать, что в их обвинениях Ирода в жестоком обращении не было доли правды. В целом дело вряд ли обстояло таким образом, потому что царь, хотя и не слишком одобряя децентрализацию, как правило, обращался с неиудеями тактично и великодушно. Однако гадаряне, возможно исходя из религиозных и национальных соображений, сочли вмешательство иудейских должностных лиц более неприятным, нежели аналогичные действия, которые они ожидали от римлян. Назначенные Иродом правители, несомненно, в известной мере вмешивались в дела греческих городов и имели на то право; правитель Идумеи, например, называл свою провинцию Идумея и Газа, хотя Газа тоже еще один подобный Гадаре внешне автономный город-государство.

Как бы то ни было, скоро стало ясно, что Август и его советники склонны встать на сторону Ирода, а не делегации Гадары. Вследствие чего делегаты решили, что надежды на доброе обращение в дальнейшем царя, которого они так сурово обвинили, были весьма ничтожными; посему все участники миссии покончили с собой. Император вынес приговор в пользу Ирода, и Гадара, то есть проиродова фракция там, отчеканила монету, по-видимому, чтобы отметить это событие. Одновременно Август назначил Ирода на своего рода должность, имеющую отношение к провинции Сирия. Вероятно, это была должность финансового советника при прокураторе, шедшем вторым после правителя провинции и считавшемся независимым; в его функции входили выгодные обязанности, связанные со сбором налогов.

В том же, 20 году до н.э. Ирод взялся за дело, которое считал вершиной всех своих трудов, подвигом, которым он восстановит нарушенное взаимопонимание среди его подданных — иудеев — и завоюет их вечную благодарность. Этим делом стало строительство Иерусалимского храма.

На северо-восточной стороне города, в месте, называвшемся гора Мория, прямо напротив горы Олив, Соломон воздвиг храм, описанный в древнееврейских текстах с таким обилием живописных и восторженных подробностей и с таким беззаботным отношением к элементарной топографии. Когда земля Иуды подпала под власть вавилонянина Навуходоносора и впоследствии попыталась восстать, тот сровнял святилище с землей (586 г. до н.э.), а тысячи людей отправил в изгнание. Но спустя 70 лет овладевшие Вавилонской империей персы позволили иудеям вернуться в небольшую область вокруг Иерусалима, и в то время, при правлении Зоровавеля, был выстроен другой, значительно более скромный, храм.

В 168 году до н.э. это сооружение разграбил, осквернил и превратил в языческий храм селевкид Антиох IV Эпифан, и венцом победы националистического восстания Хасмонеев стало повторное посвящение храма службе Всевышнему вождем восстания Иудой Маккавеем в декабре 164 года н.э. С тех пор это событие отмечается как праздник Посвящения (Ханука).

И все же построенное Зоровавелем здание, которое уже тогда, почти за пять веков до того, считалось чем-то вроде временной замены, теперь все больше выглядело символом, не соответствовавшим новому величию Израиля. Так что Ирод провозгласил, что намерен его перестроить.

Он объявил о своем решении на специально созванном приблизительно в 22 году до н.э. собрании народа. Не все одобрили его заявление из-за опасения, что он снесет старое здание и никогда не построит нового. Чтобы рассеять эти страхи, Ирод еще до начала работ подготовил все планы и предал их широкой огласке. Для строительства должен был использоваться мягкий белый камень, из которого строился храм Соломона. Его намеревались добывать из находившихся в нескольких сотнях ярдов к северу Соломоновых каменоломен. Чтобы не нарушать тишины святого места, камень предстояло обрабатывать на месте, до того как доставлять на строительную площадку. Предполагалось занять 10 000 рабочих, из них 1000 священников, обученных профессиям каменщиков и плотников, поскольку Закон запрещал мирянам входить в здание святилища.

* * *

Перестройка началась примерно через два года после первоначального объявления, но, начавшись, стала продвигаться весьма быстро. Хотя и с большим трудом, сравнивая описание Иосифа со значительно расходящимся описанием в древнееврейских трактатах, мы можем получить некоторое представление о том, как выглядел Иродов храм.

Весь комплекс сооружений находился внутри Двора иноверцев, ныне представленного большой площадкой у мечети Аль-Шериф. Это место иудеи называли «храмовой горой». Окружавшая святыню просторная огороженная территория такого рода в Восточном Средиземноморье была вполне обычным явлением; сегодня ее лучше всего можно оценить, побывав в Пальмире и Герате (Иераш). В Иерусалиме двор, занимавший около 35 акров, был намного (почти в два раза) просторнее двора при старом храме. Если по религиозным соображениям Ирод придерживался предполагаемых размеров Соломонова храма, то ничто не препятствовало ему расширить и украсить этот скорее мирской внешний двор: и он был особенно расположен к этому, поскольку сам мог в него входить, тогда как, не будучи священнослужителем, не мог ступить в святилище.

Посему прежде квадратной формы Двор иноверцев расширили до огромного вытянутого прямоугольника, вымостили и со всех четырех сторон окружили стеной. С северной стороны, где расширение стало возможным благодаря заполнению глубокой впадины между территорией храма и замком Антония, в северо-восточном углу добавили вторую башню, которая частично уравновешивала расположенную в северо-западном углу башню Антония. "Учитель, — воскликнул один из учеников Иисуса, — смотри, какие здесь камни и строения! " И хотя Иисус знал, что сам храм не будет существовать вечно, части западной стены уцелели до наших дней, образуя девять нижних рядов кладки Стены Плача, к которой евреи приходят возносить свои молитвы. На той же стороне сохранились большие участки виадуков, проложенных над раскинувшейся тогда внизу, а теперь большей частью засыпанной долиной Турпосон.

Иисуса, согласно Евангелию от Матфея, дьявол подстрекал совершить чудо: броситься вниз с вершины или с парапета храма (Мф. 4, 5). Это была верхняя часть стены в юго-восточном углу, где она возвышалась над раскинувшейся в 450 футах внизу долиной Кидрона. Под местом, где была вершина, можно видеть подвалы, известные как Соломоновы конюшни. Вся южная сторона внешнего двора покоилась на встроенном в гору массивном фундаменте. Самый большой из каменных блоков, высеченных с величайшей точностью, длиной более 16 футов, легко различим с противоположной стороны долины.