– В обед подойдет? – Владан кивнул, и Денис продолжил: – Тогда в час, здесь, кафе рядом, называется «Пельмень».

Договорившись о встрече, мы отправились в офис, по дороге Владан опять по сторонам посматривал. Я была крайне заинтригована, оттого и спросила:

– Кого-то ищешь?

– Не особо, – в своей привычной манере ответил он. – Суетно на улице стало.

– В каком смысле? – нахмурилась я.

– Колумбиец на конкурентов жаловался, которые его теснят потихоньку. То же самое повторил наш везунчик Капитан.

– Ему-то жаловаться не грех, если он в колодце оказался, – заметила я.

– Ага. Еще двоим его соратникам головы проломили. Оба в больнице. Заметь, никто из них нападавших не видел. Вышли по своим делам неправедным, очнулись уже в больнице. Сначала один, а на следующий день второй. То есть с Капитаном у нас трое пострадавших.

– Так это как раз и подтверждает его слова, разве нет?

– По мне, так это все запутывает. С конкурентами обычно ведут себя жестко. Если уж вышли на тропу войны, то следует не головы им пробивать, а просто убирать с улиц, в смысле, насовсем. Парни Колумбийца район патрулируют, но, похоже, им пока не особо везет.

– Да? – насторожилась я и принялась наблюдать за окружающими с удвоенным рвением, но ничего примечательного, как ни старалась, не заметила.

Ровно в час мы были в «Пельмене», скромном чистеньком кафе, где предпочитали обедать сотрудники близлежащих офисов. Роман вошел буквально за нами.

– Мы, пожалуй, тоже перекусим, – заявил Владан, по доброте душевной не желая оставлять парня без обеда.

Мы заказали бизнес-ланч, при этом Роман нетерпеливо ерзал. Как только официантка отошла, спросил:

– Вы тоже считаете, что Ольгу убили нарики, вломившиеся в дом?

– А ты так не считаешь?

– Я б на вашем месте как раз к Катерине и присмотрелся, – усмехнулся Роман. – Она с виду овца, но хитрости ей не занимать. Ума, правда, маловато… Вы можете решить, я так говорю, потому что она меня с работы поперла. Да, поперла, но я и до этого был о ней точно такого же мнения. В общем, увольнение тут ни при чем. Я, если честно, больше на Ольгу обиделся… Сначала. А потом, когда она позвонила…

– Давай по порядку, – перебил Владан. – За что тебя уволили?

– За что обычно увольняют? Начал выражать недовольство.

– И чем же ты был недоволен?

– Вообще, мне работа нравилась. Платили прилично, а главное, я считал, что занят полезным делом. Социально значимым. Приятно знать, что ты помогаешь людям. В Фонде всем заправляла Екатерина. Я имею в виду, Ольга ей абсолютно доверяла, и к деньгам Юрьевна имела свободный доступ. Понимаете, о чем я?

– Чего ж не понять, – кивнул Владан.

– Я до поры до времени во все это не вникал, пока однажды не увидел на столе у Юрьевны один документик. На следующий день совещание, Катерина завела обычную свою песню: денег не хватает, туда-сюда деньги ушли. Вот я о бумажке на ее столе и вспомнил.

– Что за бумажка?

– Мы очередную акцию проводили, так вот, если верить бумаге, то бюджет был один, а на совещании она совсем другую сумму озвучила. Но тогда я промолчал. Сам не знаю почему. Наверное, связываться не хотелось. В конце концов, пусть Ольга с ней сама разбирается, не то останешься виноватым… Как, собственно, и вышло.

Владан с тоской посмотрел на меня, парень нам попался разговорчивый, следовало набраться терпения. Принесли обед, что несколько примирило Марича с ситуацией. Он ел и слушал, время от времени кивая. Роман тоже вооружился ложкой, но то и дело забывал донести ее до рта, так был увлечен своим рассказом.

– Работал я уже год, когда однажды поймал себя на мысли: вся наша работа впустую. В какой-то момент все пошло не так и начало разваливаться. Понимаете?

– Не очень, – промычал Владан с набитым ртом.

– Я даже не сразу сообразил, когда это началось, – продолжил Роман.

Похоже было, что в аудитории для своих речей он не особо нуждался, по крайней мере, замечания Владана пропустил мимо ушей. Посредством наводящих вопросов удалось выяснить следующее. Если поначалу Роман считал, что от Фонда есть явная польза, и гордился своим участием в спасении заблудших, то примерно полгода назад заподозрил, что никого они не спасают. Может быть, человека иного склада данное открытие не особо удивило бы, а вот его сильно задело за живое. Но он еще какое-то время продолжал помалкивать. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал разговор с неким Шошей.

– Знаете Шошу? – обратился Исаев к Владану.

– Уже да, – кивнул Марич, к тому моменту он успел покончить с обедом и теперь откровенно томился.

– Так вот, он у нас ходил в активистах. На самом деле его Вовкой зовут. Владимир Липатов. В общем, в один прекрасный день он пропал. Первой на это внимание обратила Анна Дмитриевна, наш психолог-внештатник. Очень хорошая женщина, между прочим, найти подход могла к любому. Так вот, она обратила внимание, что Шоша куда-то пропал. Ну и попросила меня его найти. Я хорошим людям никогда не отказываю. Нашел я Шошу, обдолбанного в ноль. Вот тебе и активист. Короче, на следующее утро я опять к нему, он в трясучке, а тут я с вопросами. В общем, послал он меня, а когда я начал взывать к его здравому смыслу, мол, что ты делаешь и все такое, тут он мне и выдал. Типа, ваш Фонд и есть рассадник наркоты. Вот так прямо и сказал.

– То есть вместо того, чтобы бороться с наркотиками, Фонд их распространял? – уточнил Владан.

– Вот именно, – обрадовался Роман. – Я, само собой, не поверил. И даже решил: сбрендил парень окончательно. Такое выдумать… Но Анне Дмитриевне рассказал все, как есть. Весь наш разговор слово в слово. А на следующий день вызвала меня Катерина. Я в кабинет войти не успел, а она давай орать, как я смею распускать грязные слухи и все такое. Какие я слухи распускал? Повторил, что мне Шоша сказал, и ничего от себя не прибавил. А она знай орет. Ну, я не выдержал и тоже ей сказал, в том числе и про бумажку, что на столе видел. Не стоило, наверное. Но в запале чего не скажешь… Ее аж перекосило. Как, говорит, ты смеешь? Я копейки не взяла, я всю себя отдаю… Ну и так далее, отдавалка хренова. Короче, наоралась и говорит: пиши заявление. Я и написал. Но отдал не ей, а Ольге. Думал, поговорим мы, дело-то важное. Да и уходить я не хотел, если честно. Но с Ольгой в тот раз разговора не получилось. Я ей выложил все, как есть, однако, было похоже, не поверила она. Катька небось к ней уже сбегала и почву подготовила. Я подлец и наговорщик, а она, само собой, святая. Аж нимб над башкой завис. Короче, заявление она подписала, и я ушел. На Катьку здорово разозлился. И с Шошей решил еще раз поговорить. Но с ним вышла незадача: в здравом уме я его так ни разу и не застал, стремительно катился мужик по наклонной плоскости. Из дома он ушел, болтался в Яме. Мать его жалко, хорошая женщина, одна его растила… В общем, я кое-кого из наших поспрашивал и выяснил: Шоша наркоту толкал. Прямо в Фонде, можно сказать. Всем знакомым предлагал, а цена была даже меньше, чем на улице. И кое-кто из наших не только себе брал, но и помогал Шоше дурь сбывать. Вот тебе и борьба. Представляете?