Отдельные представители правых пытались оказывать поддержку Столыпину в решении рабочего вопроса. Так, после роспуска второй Государственной Думы (3 июня 1907 г.) по просьбе премьера Л. А. Тихомиров вошел в Совет Главного управления по делам печати как специалист в рабочем вопросе. По поручению Столыпина Тихомиров написал несколько записок по истории рабочего движения и отношений государства с рабочими. Результатом изучения этой проблематики стала книга «Рабочий вопрос. Практические способы его решения» (М., 1909).

Тихомиров в своих работах утверждал, что рабочий класс должен отойти от «пролетарской идеи» с ее «космополитизмом» и, при гарантии со стороны государства минимума социальных прав, самостоятельно заслужить уважение и почет в обществе: «Отказавшись от пролетарской идеи, сознав в себе „граждан“, рабочие действительно могут приобрести сильное и почетное, а вместе с тем для всех полезное положение в обществе и государстве. На создании своей экономической организации рабочие могут развить и применить к общественному строению все высокие свойства, которые в человеке развивает труд (здесь и далее выделено автором — Д. С.). Но не положение пролетария, а труд развивает эти свойства», — утверждал публицист.

Проблема, однако, заключалась в том, что правая по своему составу третья Дума не спешила гарантировать рабочим даже минимум социальных прав.

В июне 1908 г. в Думу были вынесены 10 законопроектов, предусматривавших социальное страхование рабочих; создание сберегательных касс; регулирование правил найма рабочих и рабочего времени; меры поощрения строи-тельства дешевых жилых домов и т. п.

Однако проекты лежали без движения многие годы. Только в 1912 г., когда начался новый подъем общественного движения, Дума приняла закон о государственном страховании от несчастных случаев и по болезни (распространялся только на 15 % рабочих). Было принято и решение о создании больничных касс для рабочих. Таким образом, столыпинская программа в рабочем вопросе не была осуществлена, и рабочие, вопреки надеждам Тихомирова, не оставили свою «пролетарскую идею».

Помимо попыток решения рабочего вопроса, важное место в политике столыпинских реформ занимали реформы в системе образования. В 1909 г. в Думу поступил проект о введении в 10-летний срок в России всеобщего начального обучения. Согласно ему, все дети, независимо от пола и сословия, могли «по достижении школьного возраста пройти полный круг обучения в правильно организованной школе». В связи с предполагаемой реформой высшего образования был разработан новый Университетский устав, предоставлявший высшей школе широкую автономию. С системой образования Столыпин тесно связывал и развитие научных знаний. В годы реформ активно финансировались научные исследования, экспедиции, реставрационные работы, издание научной литературы, развитие театра и кинематографа. Также в этот период было подготовлено «Положение об охране древностей»; принято решение о создании Пушкинского дома в Санкт-Петербурге; поддержаны проекты по организации музеев в губерниях. Но окончательного законодательного решения по школьным проектам так и не было вынесено. Не реализовались и планы Столыпина о введении принципа непрерывного образования с преемственностью различных ступеней.

Правые в большинстве своем поддержали начинания правительства в области образования. Даже такой критик деятельности П. А. Столыпина, как К. Н. Пасхалов, с одобрением писал, что «наши высшие государственные учреждения ревностно хлопочут о насаждении всеобщего и даже обязательного обучения, не жалея никаких расходов для достижения намеченной цели». Однако тот же Пасхалов предостерегал власти от излишнего заигрывания с либеральными кругами, которые, в частности, устроили в 1912 году Съезд деятелей по народному образованию в Московском городском управлении. В этом мероприятии приняли участие более тысячи учителей и учительниц городских училищ. Возмущение публициста вызвали резолюции съезда, согласно которым «было признано, что задавать уроки на дом не следует; не следует также ставить отметки за ответы и прибегать к наказаниям». «До сих пор все, что теперь отрицается современными просветителями, составляло основу школьного дела во всем мире», — подчеркивает при этом К. Н. Пасхалов. А резолюция съезда об отмене ограничительного каталога ученических библиотек и о совместном обучении детей мужского и женского пола, по мысли Пасхалова, будет способствовать распространению пороков и откровенного разврата в подростковой среде. По его мнению, подобного рода резолюции фактически перечеркивают все усилия правительства по улучшению системы народного образования, мешают их проведению.

Национальная политика осуществлялась под лозунгом «Россия для русских» и была направлена на сохранение единой неделимой России. Избирательный закон 3 июня 1907 г. сократил представительство в Государственной Думе Польши, Кавказа, а инородцы Средней Азии, Казахстана и Сибири вообще были лишены избирательных прав. Между тем, ряд законопроектов и циркуляров, подготовленных правительством, снимали различные национальные ограничения, в том числе и относительно еврейского населения.

Особенно острым был для Столыпина вопрос о положении Великого княжества Финляндского. Премьер настаивал на примате в Финляндии общероссийских законов и решил провести без согласия финского сейма законопроект о соотношении между Российской империей и Финляндией. Для разработки законов и мероприятий, касающихся Финляндии, при Совете Министров было образовано Особое совещание по делам Великого княжества финляндского под председательством П. А. Столыпина. В его состав входили также видные правые — участники салона Е. В. Богдановича — член Государственного совета В. Ф. Дейтрих, министр юстиции И. Г. Щегловитов и Финляндский генерал-губернатор генерал Ф. А. Зейн.

Глава правительства исходил, прежде всего, из того факта, что Финляндия являлась составной частью империи, а империя, по его мысли, должна управляться «объединенным правительством, которое ответственно перед Государем за все происходящее в государстве». При этом особо отмечалось, что «Россия не может желать нарушения законных автономных прав Финляндии относительно внутреннего ее законодательства и отдельного административного и судебного ее устройства». Однако «в общих законодательных вопросах и в некоторых общих вопросах управления должно быть и общее решение совместно с Финляндией, с преобладанием, конечно, державных прав России». Председатель Совета Министров считал, что общеимперские интересы ничем не были обеспечены, а «картина государственного бессилия» по отношению к Финляндии казалась ему полной. Правительство П. А. Столыпина, желавшего «установления на пространстве всей России стройного правового порядка», вырабатывало законопроект, главная цель которого, по мысли его создателей, заключалась в ограждении «исторических державных прав России».

План столыпинской реформы по отношению к Финляндии выражался в «повороте к решительной охране русских имперских интересов при сохранении полного уважения к финляндской автономии, к финляндским привилегиям». Следует особо отметить, что организатор крупнейшего правомонархического салона Е. В. Богданович полностью поддержал политику П. А. Столыпина по финляндскому вопросу. Посетители его кружка, как уже отмечалось, участвовали в разработке законопроекта, касающегося Финляндии.

Этот документ, внесенный в Думу 14 марта 1910 года, вызвал протесты думской оппозиции, однако был принят большинством. Одобренный также и Государственным Советом, документ стал законом 17 июня 1910 года. Теперь финский сейм сохранял только совещательный голос во всех существенных вопросах как общеимперского, так и внутреннего законодательства (государственный бюджет, воинская повинность, о печати, о собраниях и союзах, о народном образовании, о полиции и т. д.).