— Да ты что? — опешила Маша в свою очередь. Похоже, встреча с бывшим подельником была для нее полнейшей неожиданностью.

— Где твой американец, набитый баксами под завязку? — прошипел он. — Ты кого мне подсунула, тварь?

— Разве при Артуре не было денег? — Она захлопала ресницами так интенсивно, словно решила использовать их в качестве двух миниатюрных опахал.

Гарик на эту удочку не купился. Навидался он Машиных фортелей за время совместной работы. Вместо того чтобы любоваться тем, как она моргает, он огляделся по сторонам, высматривая своих преследователей, рассредоточившихся вокруг. Они активности пока не проявляли. Но и растворяться, подобно призракам, тоже не спешили.

— Ты ментуру навела? — спросил Гарик, переведя тяжелый взгляд на Машу.

— С ума сошел? — Она сделала едва заметный шажок назад.

— А какого тогда хрена тебе здесь надо?

— Я убедиться хотела, что Артур сегодня никуда не улетит. — Речь Маши была торопливой и сбивчивой. Так разговаривают, когда чувствуют, что убедить собеседника в чем-либо можно не успеть.

— Зачем? — Гарик вкрадчиво скользнул вперед.

— Он обошелся со мной, как последний подонок!

— А! Ты же у нас мстительница… Ну и как?

— В смысле? — Кончик носа у Маши сделался совсем белым. Будто она отморозить его умудрилась в разгар лета.

— Довольна? — спросил Гарик. — Подох твой Артур. Ты этого добивалась?

— К-как?

— А вот так! — Оглядевшись в очередной раз, Гарик с тоской обнаружил, что кольцо вокруг него постепенно сжимается. — Теперь твой черед!

— Ты о чем? — Маша никак не могла настроиться на самое плохое.

— Меня пасут, — хрипло пояснил Гарик. — Будешь моей заложницей. Если мусора просекут, что мы с тобой знакомы, пеняй на себя. Враз глотку перережу!

Щелчок выброшенного лезвия совпал с испуганным Машиным возгласом, но посторонние люди еще не сообразили, что происходит у них под носом. Они только-только поворачивались на шум. На их лицах пока что не было изумления — оно должно было возникнуть секундой позже. А Гарику и этой секунды хватило, чтобы совершить задуманное.

— Иди сюда! — Он властно протянул вперед свободную руку.

— Нет!!!

Маша попятилась и очутилась на расстоянии прыжка. Гарик тут же сделал этот прыжок и страшно заорал прямо в лицо набегающему здоровяку в черной маечке:

— Не подходи, бакланюга, приморю к такой матери!

Маечка, наполненная рельефными мышцами, подалась было еще на полшага вперед, но Гарик уже поднес вольфрамовый клинок к пульсирующему горлу обомлевшей Маши и, выдавив оттуда капельку крови, опять напряг голосовые связки:

— Порежу ее, как пакет!

— Мамочка! — слабо пискнула Маша, но Гарик в ответ только дернул ее за шелковистые волосы, вынуждая задрать голову еще выше.

— Ах?! — потрясенно вздохнула толпа, прежде чем одновременно выдохнуть в полном смятении: — О-о-ох!

Вокруг Гарика, цепко держащего заложницу, моментально образовалась целая пропасть свободного места, точно он очутился в эпицентре взрыва, разметавшего в стороны всех лишних. Вакуум, безвоздушное пространство. Только Гарик с трепещущей Машей и оперативники, которых оказалось не десять, а всего лишь пятеро. Да еще вблизи отирался подле киоска сильно поддатый мужик в светлом пиджаке, заляпанном пивом. Бутылку он держал в опущенной руке и глядел на Гарика с пьяным восхищением:

— Ну ты даешь, братела! Супер-пупер! Прямо мистер Питкин в тылу врага!

Кто такой этот самый мистер Питкин, Гарик понятия не имел, а потому не почувствовал себя польщенным.

— Мотай отсюда! — гаркнул он перебравшему мужику и переключил внимание на настоящих противников: — Всем отойти на двадцать шагов! Я сейчас условия диктовать буду!

— …пройти на посадку. Повторяю… Кххххх… — Звучный женский голос, все еще объявлявший какой-то явно сорвавшийся рейс, запоздало заткнулся. Гарика поразила тишина, наступившая вокруг. Никогда прежде она не казалась ему такой плотной, густой, почти осязаемой. И еще никогда на него не глядело столько людских глаз одновременно.

— Назад! — свирепо рявкнул Гарик. — Все назад, кому сказано!

Оперативники, держа пистолеты в вытянутых руках, мимолетно переглянулись и послушно отступили, хотя сделали не по двадцать шагов, а ровно в четыре раза меньше.

— Еще дальше! — Выкрикивая свои требования, Гарик тем временем отыскивал спиной киоск, к которому стремился прижаться. Более надежного тыла обеспечить себе он не мог.

— Ой, мамочка! — повторила Маша, почувствовав, что по ее шее стекает уже не капелька, а целая струйка горячей крови.

Очень уж острым было лезвие. Гарику даже пришлось чуточку ослабить нажим.

— Отпусти ее и сдавайся! — не слишком уверенно предложил один из оперативников, у которого от напряжения дергался левый глаз. Из-за этого казалось, что он подмигивает Гарику: мол, не поддавайся на мою провокацию, парень.

Так Гарик и поступил, не удержавшись от отрывистого смеха, напоминающего собачий лай:

— Как же, ха-ха, разогнался!.. Может, еще и, ха-ха, харакири себе сделать, а?

— Правильно, братела! — поддержал его поддатый мужик, который, как оказалось, никуда не делся, а очутился почему-то даже ближе, чем раньше. — Не сдавайся мусорам, гни свою линию! — Он взмахнул рукой так, как обычно что-то рубят, а вовсе не гнут. — Требуй самолет до Стамбула, оружие, бабки! И немедленной отставки президента или хотя бы премьер-министра, на худой конец! Как его фамилия, забыл… Костолевский?.. Космодемьянов?..

— Отцепись от меня со своим долбаным премьером, мужик! Отвали отсюда! — Гарик собирался выкрикнуть все это в угрожающей манере, а вместо этого неприлично взвизгнул, как истеричная баба. И руки у него внезапно затряслись мелкой дрожью, и ноги заходили ходуном. Слишком уж сильным сделалось напряжение. Будто находишься в трансформаторной будке, где вот-вот произойдет короткое замыкание.

— О, вспомнил! — обрадовался забулдыга. — Касьянов его фамилия. Положительный мужик, степенный. Он тебя обязательно должон выслушать.

— Ах, вот как! Должон?! — вскипел Гарик. На мгновение отняв лезвие от горла девушки, он в ярости сделал выпад, целясь назойливому соседу в глаз, но ему не хватило буквально нескольких сантиметров.

— Лихо! — одобрил пьяница. — Вот так и действуй, братела, если кто сунется! Но Касьянова лучше не трожь. На него у тебя теперь вся надежда. На него и на Шойгу, — добавил он твердо после недолгого раздумья. — Самые правильные мужики в нашем правительстве.

— Ш-шойгу, говориш-шь!..

Шипя от избытка чувств, Гарик снова попытался достать говоруна клинком и опять вспорол пустоту. Но клинок мелькнул так близко от пьяной морды, что народ ахнул.