небом, подернутым фиолетовой дымкой сумерек, которую у горизонта еще разрывало полыхание заходящего солнца, сел. С моря тянуло холодом, и Хизаши задрожал. Беспомощное чувство, вдруг охватившее его, было таким непривычным и странным, что поначалу сбило с толку. Но Мацумото Хизаши не мог позволить себе опускаться до такого уровня, он выпрямился, встал на ноги и оглядел унылое побережье.

Камни, камни, камни, светлый песок с проплешинами гниющих водорослей, выброшенных на берег загадочной бурей. Хизаши прижал рукав к лицу, защищаясь от едкого запаха, и побрел наугад, пока не обнаружил, что полоска суши не такая уж длинная. Этот остров настолько мал, что его и островом-то не назовешь. Хизаши остановился перед каменистой насыпью, на которую падала тень отвесной скалы, и внезапно кое-что выбилось из однообразной картины – рука. Безжизненная, белая, оплетенная тонкими нитями водорослей. Рядом с ней на камень опустилась чайка и зыркнула на Хизаши блестящим круглым глазом.

А он смотрел на руку мертвеца. Пройдя чуть вперед, Хизаши увидел и все тело, распластанное, как огромная дохлая медуза, лицом вниз. Оно стало таким жалким, будучи лишенным жизни, но в то же время страшным, что Хизаши оробел. И он ни за что бы не признался себе, что страх его был вызван вовсе не видом мертвой человеческой плоти, а догадкой о том, кому она могла принадлежать.

Надо было всего лишь посмотреть, убедиться, но…

Но Хизаши не мог.

Это было нелепое чувство, иррациональное. Слишком человеческое и оттого слабое – глупое. Хизаши понимал, что если перед ним тело Куматани, то это вызовет у него разочарование и только. Должно. Однако вопреки всему он не торопился это проверять.

Голодная наглая чайка подобралась ближе, к ней уже присоединились подруги, готовые в любое мгновение начать свой кровавый пир. Белая рука светилась в сгущающемся мраке перламутровым жемчугом. Она могла принадлежать кому угодно, но…

– Хизаши-кун? На что ты смотришь?

Волна жара пронеслась по телу и упала в желудок обжигающим комом. Хизаши обернулся, попутно надевая на лицо привычную маску ироничного равнодушия, и с ней встретил взгляд Кенты, направленный сквозь него – на окоченевшую кисть в задравшемся рукаве простого кимоно.

– Кто это?

«Я думал, это ты», – едва не сказал Хизаши, вовремя прикусив язык.

– Какой-нибудь матрос. Забудь о нем. У нас достаточно других забот.

– Нет! – воскликнул Кента. – Мы не можем оставить его на корм птицам! Давай, помоги мне его похоронить.

Он сам стащил тело с камней, куда его забросило волной, и уложил на песок. Лицо человека было разбито в кровь, но широко распахнутые остекленевшие глаза еще хранили выражение смертельного ужаса. Хизаши даже почудилось, что в них он видит отражение белой маски с красными узорами.

– Помоги же мне, – попросил Кента и смахнул со лба прилипшие мокрые волосы. Выглядел он едва ли лучше самого трупа, бледный, с кровоподтеками на лице, но полный решимости все сделать правильно. Хизаши нехотя приблизился и взял камень.

Они закончили, когда солнце полностью скрылось в воде, и Куматани произнес слова прощания над кривым курганом в полной темноте.

– Теперь ты доволен?

– Здесь нельзя быть довольным, Хизаши-кун. Человек мертв. Возможно… Нет, наверняка они все мертвы.

– Кроме нас.

– Кроме нас, – кивнул Куматани. – Но благословение ли это?

Они одновременно молча оглянулись на бескрайний океан, за которым, где-то очень далеко, осталась школа Дзисин. А между ними – полная непознанных опасностей черная холодная бездна.

Хизаши прикрыл глаза, а потом повернулся к скалам и, задрав голову, всмотрелся в их изрубленные очертания.

– Нужно найти место для ночлега, – сказал он. – И нам нужен огонь.

– У меня должны были остаться огненные талисманы, – кивнул Кента. – Стоит ли нам разделиться?

Он спрашивал его мнения, и Хизаши ощутил, как к нему возвращается уверенность.

– Нет, иначе мы рискуем не найти друг друга в темноте, или, еще хуже, разбиться по неосторожности. К тому же здесь могут водиться ёкаи или мелкие демоны.

– Они не обязательно нападут на нас.

– Не будь дураком. Идем.

Хизаши оставил Кенту за спиной, а сам украдкой использовал возможности правого глаза, чтобы увидеть скрытую сторону острова. Едва он сделал это, как идти стало совершенно невозможно. Хизаши остановился, и его ноги тут же попали в плен скользких щупалец, растущих из голой земли подобно волосам на голове. Их назойливые прикосновения вызывали омерзение, словно по коже водили холодным влажным угрем.

– В чем дело?

Хизаши опустил лицо, и сырая челка скрыла от него отвратительную картину.

– Здесь тропа. Иди за мной и не упади. Я не собираюсь тащить тебя на спине как ребенка.

– Кто это кого собирается тащить? – ожидаемо оскорбился Куматани. – Не надо переживать за меня, я вырос в лесу, я умею быть осторожным…

Хизаши успел обернуться и схватить его за рукав. Ткань с треском порвалась, но зато Кента не покатился вниз по кривой, едва заметной тропе меж острых камней.

– Да, я вижу, – хмыкнул Хизаши и, взмахнув полами хаори как крыльями, поспешил наверх. Чем дальше от воды, тем лучше – он еще не понимал, почему, но точно это знал. Даже вездесущий запах дохлой рыбы здесь, ближе к небу, уносил ветер. По пути стало заметно, что скалы изрыты мелкими пещерками и глубокими трещинами, из которых сочилась тьма. Хизаши не задерживался надолго, ощущая ауру смерти, и Кента за спиной молчал напряженно, тяжело. Наверное, тоже что-то чувствовал.

Наконец им улыбнулась удача.

Эта пещера была неглубокой, с узким проемом, благодаря чему внутрь не попадали влага и мусор. Конечно, от неприятного запаха земли это не спасало, и Хизаши поежился, вспомнив место, которое явилось ему первым в этой жизни. Он низко наклонился, чтобы протиснуться внутрь, и своды пещеры едва не задевали ему макушку. Кента был ниже ростом, но даже ему, кажется, было тут не по себе. Он зябко потер ладони друг о друга и огляделся.

– Надо поблагодарить местного ками за приют, – сказал он неуверенно. Как и Хизаши, он чувствовал странность острова и уж точно не мог отыскать следов присутствия божества-хранителя места.

– Вперед, – разрешил Хизаши, ногой разгребая кучу костей. Разумеется, человеческих – будь иначе, он бы сильно удивился. – Как думаешь, они просто забыли поблагодарить?

Кента подошел ближе и, охнув от неожиданности, схватился за выглядывающие из-за ворота агатовые бусины. Потом его лицу вернулось спокойное сосредоточенное выражение, и юноша опустился на одно колено, чтобы изучить останки.

– Должно быть, это моряки, которые так же, как мы, потерпели крушение близ этого острова, – сделал он очевидный вывод. – Но что их убило? Может ли статься, что они погибли от