В любом случае создание Фонда «Экстернштайн» было инициативой отнюдь не Генриха Гиммлера, как утверждается в некоторых случаях, а задумкой самого Вильгельма Тойдта. Собственно, Гиммлер оказался у Экстернштайна только благодаря пожеланию Тойдта. Появление рейхсфюрера СС в Фонде существенно отличается от событий, которые произойдут полтора года спустя, когда именно по инициативе Гиммлера будет создано исследовательское общество «Аненэрбэ» (поначалу оно назвалось «Немецкое наследие предков»). Кроме этого, не стоило забывать, что на момент появления в Фонде Гиммлер не был столь могуществен, как это принято обычно считать. Только лишь неделей позже он получит от Геринга полномочия в качестве главы гестапо, что несколько укрепит его власть. Но еще больше усилению влияния Гиммлера содействовало участие СС в «ночи длинных ножей», которая произойдет через несколько месяцев после дня учреждения Фонда «Экстернштайн». Только после этого его станут воспринимать в правлении Фонда как нового национал-социалистического «властелина».

В заключение этого сюжета несколько слов о Рейнерте. После того как «Имперская секция праистории» фактически развалилась под воздействием центробежных сил многочисленных внутренних конфликтов, Розенберг принял решение создать в составе «Союза борьбы за немецкую культуру» новую организацию. Она получила название «Имперского союза древней истории», который опять же возглавлял Ганс Рейнерт. Уже в новом качестве он фактически поставил ультиматум перед руководством «Объединения друзей». Рейнерт требовал, чтобы «Объединение» незамедлительно влилось в состав «Имперского союза». Тойдт предпочел проигнорировать это требование — его интуиция подсказывала, что ставку надо было делать на Гиммлера.

С конца 1934 года доверенным лицом Гиммлера в вопросах древней истории являлся упоминавшийся нами ранее Александр Лангсдорф. Весной 1935 года он принялся налаживать активное сотрудничество с другими национал-социалистическими учеными, начав с референта по вопросам культуры провинции Рейнланд Ганса-Иоахима Апффельштедта. На тот момент многие из историков выражали озабоченность усилением позиций Ганса Рейнерта уже в качестве руководителя «Имперского союза древней истории». В ответ на это набиравший политический вес Гиммлер заявлял в переписке, что им «не стоит волноваться относительно Р(ейнерта)».

После раскопок 1934 года

Подобная негласная поддержка привела к тому, что многие из рейнских историков стали ориентироваться на СС, полагая их достаточной защитой от амбициозных планов Розенберга и Рейнерта.

Тем временем в Детмольде произошла конференция, на которой часть ученых фактически перешла на позиции «дилетантов». После этого в Берлине состоялась новая встреча Апффельштедта и Лангсдорфа. На ней обсуждался вопрос возможности создания Имперского института, который бы занимался исключительно вопросами древней и ранней истории. В беседе Лангсдорф еще раз озвучил мысль о том, что Гиммлер планировал поставить во главе института иную личность, нежели профессор Рейнерт. В последующих разговорах с историками Апффельштедт заверял своих коллег: «Мы договорились, что при ближайшей возможности детально обсудим с рейхсфюрером СС все вопросы, касающиеся древней истории, что должно привести к единству мнений и воззрений». Несколько недель спустя Апффельштедт в одном письме вновь сообщал, что «рейхсфюрер СС имеет большие сомнения относительно личности Рейнерта». Как видим, Гиммлер очень решительно вошел в сферу исторической науки, будучи настроенным непременно вытеснить из нее Розенберга и его «паладинов». Если не брать в расчет факт его случайного попадания в правление Фонда «Экстернштайн», то в начале 1935 года рейхсфюрера СС в первую очередь интересовал проект по созданию Имперского института. Гиммлер планировал поставить во главе его своего представителя — Александра Лангсдорфа. Но для этого надо было ослабить позиции Ганса Рейнерта.

Одновременно с этим в мае 1935 года произошло событие, которое на первый взгляд был ничем не примечательным. Под руководством историка Вернера Буттлера начались раскопки городища Бенсберг (I–IV века). Эти раскопки были примечательны тем, что в них впервые приняли участие эсэсовцы, то есть их можно считать первым реализованным археологическим проектом рейхсфюрера СС. Почти сразу же после этого, в июне 1935 года, Гиммлер пригласил Александра Лангсдорфа в Личный штаб в качестве руководителя отдела археологических раскопок. Видя растущий интерес к древней истории и опасаясь догматика Розенберга, буквально за месяц до учреждения общества «Наследие предков» историки Западной и Южной Германии выразили готовность сотрудничать с СС.

Тем временем Ганс Рейнерт пытался подчинить себе объединения историков, занимавшихся проблемами древней истории, что должно было сделать его «Имперский союз» главной организацией с этой области. Впрочем, это получалось у него плохо, в том числе по причине того, что многим историкам был подан пример конференции, проходившей в Детмольде. В большинстве случаев на предложение влиться в состав «Имперского союза» Рейнерт получал вежливый отказ.

Некоторые из современных историков склонны считать, что подобные отказы были инициированы Александром Лангсдорфом, который уже занимал в Личном штабе рейхсфюрера СС должность начальника отдела археологических раскопок. Сейчас очень сложно установить, было ли это в действительности. По большому счету решение о «нецелесообразности унификации» могло быть принято хотя бы в силу опасений относительно растущих с каждым днем амбиций Ганса Рейнерта. В любом случае это создавало необходимые условия для того, чтобы Гиммлер задумался о создании собственной исторической организации. В итоге 1 июля 1935 года Генрих Гиммлер, Герман Вирт и Рихард Вальтер Дарре учредили исследовательское общество древней истории «Немецкое наследие предков», более известное как «Аненэрбэ».

Последствия создания «Аненэрбэ» не заставили себя ждать: уже 10 июля 1935 года Гиммлер отдал приказ, чтобы на территории каждого абшнита СС было раскопано одно культовое место или сооружение, что должно было, по мнению рейхсфюрера СС, укрепить связь эсэсовцев с германским доисторическим прошлым. При этом глава СС подчеркнул, что «он признает ценность научных изысканий и готов к сотрудничеству с Розенбергом и Рейнертом, равно как и любыми силами, действующими в сфере древней истории, но только на условии полного единодушия». В случае нападок и препятствования исследовательской деятельности СС Гиммлер угрожал разорвать все отношения «с позволившими себе подобное». Судя по всему, рейхсфюрер СС предвидел возможность начала кампании в подконтрольной Розенбергу прессе, а потому принимал меры, которые должны были обезопасить присягнувших ему на верность историков.

В этом сюжете обращает на себе внимание соседство «культовых мест» и «ценности научных изысканий». Очевидно, что это было одной из первых попыток Гиммлера обосновать при помощи археологии и древней истории ритуалы СС, что позже вылилось в попытки создания некой эсэсовской эрзац-религии. То есть происходило скрещивание эзотерики, ритуалов и точных наук. Подобный симбиоз как нельзя лучше характеризовал Гиммлера как человека, который сочетал в себе приверженность самым фантастическим идеям со склонностью к скрупулезному планированию.