— Хрен редьки не слаще!

— Ничего подобного! — возразила Энка. — Они, в отличие от Бандароха, по крайней мере, милы в общении. К тому же нам выпал случай узнать побольше о кальдорианцах. Неужели тебя не интересует их образ жизни?

— Нет! — отвечала диса прямо. — Не интересует. Плевать я хотела на кальдорианцев! Терпеть их не могу! До того, как они взяли власть в Эскерольде, это был чудесный город. Мы с сестрами в детстве так любили там бывать! А теперь он превращен в сектантское гнездилище, и нелюдей туда не пускают вовсе. Поубивала бы их всех!

— Всех вряд ли получится, но если хочешь — убей этих. Может, полегчает, — любезно предложила боевая подруга.

— Да с удовольствием!

— Еще чего удумали! — поспешил вмешаться эльф. — Хоть бы меня раньше спросили!

— Извини, — хмыкнула диса. — Забыли, что ты взялся их опекать. Охота же тебе возиться!

На это Аолен только плечами пожал, дескать, что вышло, то вышло, сделанного не воротишь.

Хорошо, что бедные юноши были в стороне и не слышали жестоких речей. Хельги устроил им форменный допрос, выясняя обстоятельства второго преступления. Это не может быть простым совпадением — пришел он к тому же выводу, что прежде эльф. Слишком много общего в обоих случаях: выбор жертвы, способ похищения, даже имя живописца, чьи картины послужили воротами для злоумышленников!

— Думаю, мы не ошибемся, если объединим два дела в одно! — Далеко, совсем в другом мире демон Ингрем слышал подобную фразу.

Погода тем летом не задалась. Эттелия встретила путников проливным дождем и шквалистым ветром. Истошно скрипели красивые резные флюгера на крышах домов, деревья гнулись к земле. Улицы были пустынны, будто зимой. Потоки воды сбегали по брусчатке к морю. Волны Океана колотились о берег и свирепо ревели. Серое небо клубилось низкими тучами, молнии — огненные стрелы разгневанного Тора — ежеминутно прорезали все четыре стороны горизонта, озаряя сумрак яркими вспышками. Раскаты грома заглушали грохот волн.

Никто из местных жителей не назвал бы творившийся вокруг разгул стихий «бурей»; для них это была просто «плохая погода». Они, уроженцы приморья, знали, что такое настоящая буря. Но Годрику со Спуном казалось, что грядет едва ли не конец света, и они шепотом, чтобы не вызвать снисходительных усмешек, творили молитву за молитвой своему любимому Кальдориану.

Увы, делали они это скорее по привычке, нежели в расчете на его помощь. Разве справедливый, но суровый бог станет помогать столь отъявленным и закоренелым грешникам, как они? Разве простит им компанию демона-убийцы?!

Они просили, умоляли его отправить их в Варден или хоть туда, откуда взял, на худой конец — в Эскерольд. И их бог честно пытался исполнить их просьбу — но не удавалось. Верно, рука самой Судьбы зашвыривала их куда угодно, даже за Границу Жизни, но только не в Срединные земли! В конце концов, Хельги прекратил бесплодные усилия. И бессмысленные, с его точки зрения. Потому что он был уверен: обеих невест следует искать в одном и том же месте, и действуя сообща, так скорее можно добиться успеха. Постепенно он и Годрика в этом убедил (дружба дружбой, но спрашивать мнения Спуна принц не привык), и тот уже по доброй воле согласился присоединиться к компании доморощенных сыщиков. Но чувствовал себя при этом настоящим вероотступником.

Относились к ним хорошо — и благодарные юноши не могли этого не ценить. Их кормили, опекали, обучали походным навыкам и боевым приемам. Посмеивались, подтрунивали иногда — но чисто дружески, без злобы. Да и компания подобралась благородная, быть в такой никому не зазорно: два наследных принца, дочь сенатора, маркиза, ученые магистры, горный мастер и целитель… Достойные манеры, умные речи — всего этого было не отнять… Ах, если бы только не демон-убийца!

От отчаяния юноши поделились своими душевными переживаниями с Аоленом. Эльф оскорбился за друга, заявил, что по одной только природе существа нельзя судить о том, насколько оно плохо или хорошо. И Кальдориан, если он действительно так мудр, как они воображают, должен это понимать. А хуже всего, что Хельги услышал весь этот разговор, — не учли звериную остроту его уха. И он тотчас же принялся их утешать:

— Вам не по своей воле приходится со мной водиться, а по несчастному стечению обстоятельств. Силам Судьбы и бессмертные подвластны, не то что вы! И вообще, богам до смертных дела мало, ваш Кальдориан ничего не заметит.

Пожалуй, он сумел бы и в этом их убедить, не вмешайся в разговор Меридит и не испорти все дело.

— Ага! Не заметит! Жди! Вспомни мой случай с Одином и асами! Когда меня в Вальхаллу чуть не силой тащили, только потому, что вообразили, будто я стала тебе поклоняться! Нет, боги таких вещей не прощают, не любят они своих почитателей упускать. Так и знайте! — выпалила она и коротко пересказала суть упомянутого случая.

— Ну и зачем ты все это им говоришь? — рассердился брат по оружию.

— Как зачем? Ради истины! — искренне удивилась девица.

— Да тьфу на тебя! Кому от твоей истины легче?! Что она может изменить?! Только переживать будут сильнее, и все! А ведь я их почти уже успокоил! Где бы тебе промолчать!

Тут Меридит наконец осознала, что дала маху:

— Ох, простите! Не подумала!

Только проку от ее раскаяния не было уже никакого. Юноши успели утвердиться во мнении, что прогневили своего бога, и нет им отныне прощения. Долгие, долгие месяцы им предстояло жить с камнем на душе…

Но отвлечемся от их душевных терзаний и вернемся в Эттелию, темную и промозглую, залитую потоками воды с моря и с неба. Куда податься бесприютным странникам в таком городе? Конечно же в трактир!

Им уже доводилось здесь бывать — в маленьком аккуратном домике под черепичной крышей. Внутри, как всегда, царили чистота, тепло и уют, обстановка была по-домашнему благопристойной. И половики на полу были свежими, несмотря на уличную слякоть. И запах стоял знакомый — копчености, домашнее вино, булочки с корицей. И хозяйка оставалась прежняя — приятная пожилая женщина в кружевном чепце. И главное — она их узнала спустя столько времени! Некоторых даже по именам вспомнила! Ильза таяла от умиления — будто в родной дом вернулась! Пусть за окном бушует серая непогода — жизнь для нее вновь заиграла радужными красками.

Совсем иначе чувствовала себя Меридит. Потому что, едва они успели переступить порог заведения, из темного угла раздался голос, заставивший грозную дису, не страшившуюся ни богов, ни демонов, подпрыгнуть трепетной ланью и шарахнуться к выходу.

— О! Здравствуй, сестрица! Сколько зим, сколько лет!

— Тетки где?!! — выпалила она в ответ вместо приветствия.

Ингрид — а это была она, старшая сестра Меридит, всепонимающе усмехнулась:

— Да ладно, расслабься, ненормальная ты наша! В Сехале тетки, все до единой. Еще в марте на заработки подались… Хельги, привет! Что стал, как неродной, иди, я тебя поцелую!