пьяни! Не позволяйте ему пить, но не жалейте денег на его покупку! Проигравший свое имущество и влезший в долги, чтобы отыграться, Могущественный Виконт Балагур Несносный! Он силен и свиреп в бою! Прекрасный защитник для ваших детей и надежный спутник в подземельях! Балагур уже давно перешел на 5 ступень развития в своих путях к совершенству и не далек от 6 ступени! Покупайте его и выбор будет за вами: сохранит ли он за собой титул могущественного, или же его станут называть графом духа или силы! — Все эти титулы были знакомы парню из памятного набора, но сам он с трудом бы вспомнил к каким ступеням и путям совершенствования они относились, если бы не напомнил аукционист. Народ в зале загудел — «похоже их совсем не смущает буйный нрав раба во время пьянки» — сделал вывод парень, наблюдая за ажиотажем. Тем временем ведущий продолжил, — стартовая цена лота 15 785 золотых монет! Минимальный шаг ставки не может быть ниже пяти золотых монет. Предлагайте ставки дамы и кавалеры!

Цена на этот лот быстро взлетела, но былого энтузиазма не было видно. Сначала Юрий удивился, подумав, что ранее ошибся в своих суждениях, но увидев редкие взгляды покупателей, кидаемые на герцога, стал понимать, что эти два товара «случайно» оказались здесь ко дню рождения внука этого старого монстра, а титул герцога в такой деревушке о монструозности прямо объявлял. И действительно, герцог не заставил себя ждать и выкупил раба за 90 000 золотых монет.

Последующие лоты были значительно дешевле и не столь круты. Парень, поняв что здесь техника и рабы продавались чередуясь по очереди, стал задаваться вопросом — ему ждать 18 лот вообще, или 18 по счету лот среди рабов? «18 лот вообще» — пришла мысль, — «благодарю» — обратился парень к Архиву, — «с меня причитается» — юноша успокоился, продолжая наблюдать за торгами в предвкушении. Торги шли бойко, и вот пришла очередь долгожданного лота.

— Следующий, восемнадцатый, — голосом выделил аукционист, — лот, кхм — повернулся он к выходящей на сцену юной девочке, замолчав. Весь зал погрузился в молчание. Все забыли как дышать. Юрий от них не отставал. Он ожидал всякого, но чтобы такое! Через мгновения тишины стали слышны удивленные вздохи, а мужик, который в начале боролся за дорогой гаджет, с волнением вскочил, но, не успев ничего сказать, свалился обратно, потеряв сознание, наверняка, из-за волнения. Но Юрий ничего этого не замечал. Его глаза были прикованы к его будущему партнеру, который растерянно стоял на сцене. Она была одета в красивую длинную голубую юбку с короткими рукавами. В ее прекрасных глазах читался страх с толикой отчаяния и надежды. Взирая на прекрасные очертания ее тела, юноша с трудом мог мыслить — «я знал, что судьба у меня не обычная… но, чтобы настолько!» — парень не мог представить свое будущее, взирая на ее необычайный лик…

Глава 21 — Переломный момент порой не только сломает

Алана стояла на сцене аукционного зала в растерянности, не зная, как все так получилось. У нее была счастливая жизнь с ее семьей. В меру талантливая, она никому ничего плохого не делала и ее таланты не угрожали лидерству тех, кто для ее семьи представлял опасность. Ее похитили в вечернее время прямо из ее комнаты, когда она делала уроки. Неизвестно как, но похитители смогли проникнуть через довольно сложное охранное формирование и оглушили ее. Последнее что она помнила, это сильная боль в затылке и мысль «хорошо что не менталом ударили» перед погружением во тьму.

Проснулась она в комнате без окон с одной простой кроватью, ничего не понимая. На ней не было ее вещей: ни коммуникатора, ни пространственного кольца, ни защитного амулета, который в случае с похищением не помог. Только одежда в которой она была похищена осталась. Девочка была испугана, она не знала чего ей ожидать. Все что держало ее от необдуманных действий, так это надежда на деда и какое-то подсознательное убеждение в том, что она не могла по своей воле себе сделать что-то негативное. Вскоре послышался звук открытия замка и в комнату вошел мужчина средних лет. По его внешнему виду девушка поняла, что тот являлся конвоиром. Об этом говорило его мускулистое тело, свидетельствующее о развитии тела с упором на грубую силу, и блеск в глазах и их глубина, говорящие о развитии индивидом ментальной силы, а именно эту связку предпочитали представители этой профессии, потому что так проще контролировать и в случае чего скрутить вверенный в сопровождение объект.

Мужчина приказал Алане пройти в ванную комнату, куда указал путь, и привести себя в порядок. После принятия ванны ей дали красивое голубое платье и, по мнению девочки, слишком сексуальное нижнее белье того же цвета, заставив переодеться в комнате. Юная леди была очень рада тому, что надзиратель вышел из комнаты, когда оставил ее одну с вещами. Переодевшись, девушка постучала в дверь, тем самым сообщая что закончила. Войдя, охранник потребовал следовать за ним. Выполняя его приказ, Алана осторожно уточнила у мужчины, где она и почему. Ответ ее сначала ошарашил — она, можно сказать, благородная леди, будет продана на аукционе долговых рабов! Да она в жизни в долг не брала ни у кого, а обеспечение жизни от родителей не в счет — не могли же они ее продать из-за нехватки денег? — «Или могли?» — пробежала предательская мысль. После шока начала накатывать паника.

Пытаясь взять себя в руки, девушка начала уговаривать конвоира, чтобы ее не продавали и связались с ее дедом. Она сообщила, что он очень влиятельный и сможет выкупить ее за повышенную цену! Конвоир не подавал признаков заинтересованности, а на мольбы девушки буркнул что-то вроде: «Видали таких влиятельных, как раз вторым лотом один такой будет, а ты восемнадцатым». Такая расстановка делстала погружать девочку в отчаяние, ее все чаще стали посещать мысли о том, что ее продали родители, что она не нужна своей семье, что она теперь одна в этом мире. Когда паника девушки начала переходить в истерику, конвоир гаркнул на нее, приказав успокоиться и Алана, наконец, поняла, что рабская печать на нее уже наложена, так как ее эмоции затухли, лишь изредка обжигая пустотой из глубины ее естества.

Алана могла думать, но эмоциональный окрас мыслей пропал — она продолжала стоять как кукла, ожидая своей очереди. Когда ее вывели на сцену, часть эмоций вернулась, видимо из-за ослабления печати перед передачей прав на