Она нервно хихикнула.

– Правда, что ли? – я усмехнулся. – Да это потрясающе, – мои слова были полны сарказма. – Моя мать сидит вся в слезах, потому что отец в очередной раз не пришел домой ночевать. Я теряюсь в догадках, почему он так много работает вместо того, чтобы приехать ко мне на матч, – я поднял руки и схватил Джареда за грудь. – И тут все становится на свои места: виной всему очередная жадная сука, позарившаяся на его богатство.

Реакция Джареда не заставила себя ждать. Первый удар пришелся прямо в челюсть. Я пошатнулся и расхохотался.

– Давай, вперед! – подначивал его я, а огонь в его глазах тем временем разгорался все сильнее.

Он набросился на меня, и мы оба упали на землю, продолжая драться. Он навис надо мной и нанес еще один удар, на этот раз кулак прошел в паре сантиметров от моего лица. Взревев, я сбросил его с себя и, одной рукой обхватив за челюсть, уже занес другую, чтобы ударить…

– Перестаньте! – послышался вопль Тэйт. – Джекс! Сделай что-нибудь! Джекс? Ах да. Он тоже здесь живет.

– Зачем? – донесся до моих ушей его ответ.

Джаред схватил меня за шею и отодвинул как можно дальше от себя. Он сцепил руки так сильно, что я не мог сопротивляться.

– Вот ты тварь! – закашлялся я.

Он ответил, не разжимая зубов:

– Чертов ублюдок.

Спину обдало ледяной водой.

– Какого?.. – заорал я.

Поток воды ударил мне прямо в лицо. Джаред выпустил мою шею, чтобы отряхнуть мокрую голову. Я тоже убрал от него руки. Мы протерли глаза от воды и сели на земле, уставившись на человека со шлангом. И только тогда поняли, что это был мистер Брандт. Он выглядел ошарашенным. Его шорты цвета хаки и белая футболка в масляных пятнах тоже были забрызганы водой.

– Ваши родители встречаются, – он специально говорил тихо, чтобы мы ощутили вес каждого слова. – Худший вариант развития событий: они разойдутся. В лучшем случае вы станете сводными братьями.

– И? – выпалил я.

Он бросил на землю шланг и закричал:

– Тогда из-за чего вы деретесь?

Я сглотнул. Во рту все пересохло.

Об этом-то мы и не подумали. Я и так уже давно считал Джареда и Джекса братьями, но породниться официально было бы на самом деле круто.

Только бы этот брак не развалился. А в случае с моим отцом это более чем вероятно.

Однако, возможно, именно интрижка с мамой Джареда была причиной всех его неудачных браков. И теперь, когда они могут официально оформить свои отношения, все может получиться.

– Не знаю, – слова прозвучали невнятно.

Встав, я долго не мог поднять глаза ни на одного из них, но знал, что все смотрят на меня. Почему вдруг я накинулся на лучшего друга? Назвал его маму шлюхой, еще и проорал это на всю улицу.

Когда Тэйт была во Франции, из Джареда полезло столько дерьма! Он скучал по ней, потому что уже был влюблен, хоть и не сознавал этого. Без нее с ним творилось какое-то безумие: он дрался, много пил, спал со всеми подряд.

Только это совсем не помогало.

Так почему же я сейчас творю то же самое из-за девчонки, которую даже не люблю, которая и внимания моего не заслуживает?

Я понимал, почему Джаред вышел из-под контроля, когда потерял Тэйт. Тэйт была хорошей девочкой, и она боролась за него. А когда ничего не вышло, она стала бороться с ним. Она никогда не переставала показывать, что он ей небезразличен.

Но Фэллон – не Тэйт. Их даже сравнивать как-то странно.

И все это так глупо. Ну, вернулась она в город, ну, переспали мы еще несколько раз. Что дальше? У меня не было никаких причин слетать с катушек.

Я протянул руку и испытал облегчение, когда Джаред ее принял. Мне хотелось, чтобы он воспринял этот жест как извинение. Нам с ним были не нужны все эти девчачьи штучки. Он знал, что я облажался и что я это понимаю.

– Ой, да ладно, – усмехнулся я. – Опять чинишь свою машину? Вот тебе и Ford.

Когда я шел назад к своему GTO, Тэйт презрительно фыркнула.

Когда я вернулась, в доме отца никого не было. Именно это мне и было нужно. Некоторые люди чувствуют себя комфортно в шумной толпе: это их отвлекает. Для меня же нет ничего лучше тихих мест, где можно проводить часы наедине с собой. Кирпичный особняк в семьсот квадратных метров на частной территории в конце тупиковой улочки – еще один пример бессмысленной буржуйской расточительности.

Ладно, мой отец не был буржуем. Разве что самую малость. Но я все равно люблю его.

Отец приобрел этот дом за три миллиона долларов, а когда я спросила, почему именно дом, если за те же деньги можно купить отличную квартиру в городе, он прочитал мне лекцию на тему «Почему Америка так выгодно расположена относительно всего остального мира».

– До того как изобрели ядерное оружие и ракеты, способные преодолевать огромные расстояния, – сказал он тогда, – любой другой стране было крайне сложно напасть на нашу. Америка находится между двумя океанами, что стратегически выгодно. А с севера и с юга мы граничим с дружественными государствами-союзниками. И даже если представить, – он понизил голос до шепота, – что они агрессивно настроены по отношению к нам, Канада и Мексика все равно не представляют серьезной угрозы. А во всем остальном мире любую страну могут окружать потенциальные враги. Европа – это ночной кошмар военного стратега. Враг может вторгнуться на твою территорию когда угодно или начать угрожать твоим буферным государствам. А чтобы атаковать Америку, нужно переплыть через океан или пролететь огромное расстояние. Именно поэтому японцы напали на Перл-Харбор. Им бы попросту не хватило топлива долететь до материка. Так что… – он сделал мне коктейль и поставил передо мной бокал. – Я готов заплатить за то, чтобы создать большой добротный буферный участок земли вокруг себя и своей семьи. Тогда я точно смогу заметить врага до того, как он постучится в дверь.

Тогда я уже знала, чем отец зарабатывает себе на жизнь, и, хоть и понимала, что это неправильно, никогда его за это не осуждала. Судить его можно было только за то, что он оставлял меня с матерью, и за то, что подолгу не появлялся. Но он мне доверял и всегда разговаривал со мной как со взрослой, любил громкие слова и никогда не брал меня за руку при переходе улицы. Он многому учил меня, но и требовал немало.

Мне кажется, если кто-то скуп на похвалы и комплименты, от этого его одобрение только ценнее. Отец был единственным человеком на земле, чье уважение и хорошее мнение обо мне были для меня по-настоящему важны.

– Ну как, добилась, чего хотела?

Папа вошел в кухню. Я сидела за островком с гранитной столешницей, уставившись в ноутбук.

Ни тебе «привет», ни «как дела», но я уже привыкла к его манере общения. Мы не виделись месяц, и он только сегодня вернулся в город.