Там одни стали засыпать рвы, другие градом снарядов старались выбивать с вала и из укреплений их защитников, а солдаты вспомогательных отрядов, которым Красс не придавал большого боевого значения, подавали камни и снаряды, носили дерн для вала и этим с виду могли быть приняты за бойцов; но и враги сражались стойко и бесстрашно, и их снаряды, пускаемые сверху, попадали в цель. Но римские всадники, успевшие объехать неприятельский лагерь, донесли Крассу, что у задних ворот он укреплен не с такой же тщательностью, как в других местах, и легко может быть атакован.

Красс посоветовал командирам конницы подбодрить своих людей большими наградами и обещаниями и дал им необходимые указания. Те, как и было приказано, вывели когорты, оставленные для прикрытия лагеря и до сих пор не бывшие в деле, повели их дальним и кружным путем так, чтобы их не было видно из неприятельского лагеря, и, пользуясь тем, что все внимание врага было устремлено на сражение, быстро достигли указанных укреплений. Они прорвали их и утвердились в неприятельском лагере, прежде чем враги могли даже заметить их и понять, в чем дело. Теперь, когда наши услышали крик с той стороны, они с обновленными силами, как это обыкновенно бывает в ожидании победы, еще смелее ударили на врага. Обойденные со всех сторон, неприятели в полном отчаянии стали бросаться из своих укреплений и поспешно спасаться бегством. Их преследовала на совершенно открытой местности конница, вернувшаяся в лагерь только поздно ночью. Из пятидесяти тысяч человек, которые, по точным сведениям, собрались сюда из Аквитании и от кантабров, уцелела едва одна четверть».

Да, таков настоящий триумф!

И результат его показателен: «При известии об этом сражении большая часть Аквитании сдалась Крассу и сама послала ему заложников. В числе сдавшихся были тарбеллы, бигеррионы, птиании, вокаты, тарусаты, элусаты, гаты, ауски, гарумны, сибузаты, кокосаты. Лишь несколько отдаленных народностей пренебрегли этим, полагаясь на время года, так как уже приближалась зима».

Между тем уже перевалил за середину 56 г. до н. э.

Это был третий год Галльской войны.

Казалось бы, после столь сокрушительных поражений, понесенных галлами почти на всей своей территории, повода для продолжения войны не оставалось.

Увы, все обстояло сложнее.

Как указывается в «Записках», «после покорения всей Галлии только морины и менапии еще стояли под оружием и вообще ни разу не присылали к Цезарю мирного посольства. Хотя лето было на исходе, но Цезарь повел туда свое войско в надежде скоро окончить эту войну. Однако эти племена стали вести войну совсем иначе, чем остальные галлы».

Да, римляне дождались!

Можно было сколько угодно презирать галлов, но отнять у них способность учиться на чужих ошибках было невозможно. Правда, преуспели в этом только морины и менапии. Осознав, что «даже самые большие народности в открытом бою с римлянами потерпели полное поражение, они со всем своим достоянием укрылись в сплошных лесах и болотах своей страны. Когда Цезарь подошел к началу этих лесов и стал укреплять там свой лагерь, врагов некоторое время не было видно; но, как только наши разделились за работой на партии, они вдруг выскочили отовсюду из леса и напали на наших. Те немедленно схватились за оружие и отбросили их в леса, причем нескольких человек убили; но, попробовав преследовать их в местах труднопроходимых, сами понесли некоторые потери».

Оправданная тактика галлов: мало того что римлянам была неведома местность – наличие болот и глухих чащ практически не позволяло проявлять римлянам их лучшие боевые навыки.

Но Цезарь не был бы Цезарем, если бы не изобрел средства обойти эти препятствия.

Читаем в «Записках»: «В течение нескольких дней подряд по распоряжению Цезаря занимались рубкой леса. Чтобы на невооруженных солдат не могло быть нападений врасплох с флангов, он приказал все срубленные деревья повертывать верхушками к врагу и, накладывая их одно на другое, устраивать с обоих боков своего рода вал. В несколько дней с невероятной быстротой была готова целая большая полоса, и римляне уже захватили скот и хвост неприятельского обоза…»

Однако морины и менапии не собирались пасовать перед Цезарем, напротив, они «удалились в еще более густую чащу. Но тут наступила такая плохая погода, что работу пришлось по необходимости прекратить, и от непрерывных дождей солдаты дольше не могли жить в палатках».

Что оставалось делать Цезарю?

Есть известная поговорка: «С драной овцы хоть шерсти клок!»

Совершенно не будучи готовым к продолжению военных действий на фоне резко меняющихся климатических условий, Цезарь решил оставить свою затею и отказался от мысли выкурить моринов и манапиев из лесной чащи, где они хоронились. Тем не менее «Цезарь опустошил все неприятельские поля, сжег все их селения и усадьбы».

Вынужденно удовольствовавшись этим, он «отвел войско назад и разместил его на зимних квартирах у аулерков и лексовиев, а также и у остальных племен, которые только что с ними воевали».

Так завершился очередной период Галльской войны…

55-й г. до н. э. стал в судьбе Юлия Цезаря еще более значимым, нежели прежние, поскольку он сумел расширить географические познания римлян (но прежде всего – сената!) тем, что сумел познакомить их с такими странами, как Британия и Германия. Справедливости ради надо уточнить, что этого могло бы и не произойти, не пожелай иноземцы замахнуться на территориальное имущество Рима.

Однако давайте обо всем по порядку.

Зимой 55 г. до н. э., как сообщают «Записки», «два германских племени – усипеты и тенктеры – перешли большой массой через реку Рейн недалеко от его впадения в море. Причиной этого переселения было то, что они много лет страдали от свебов, которые беспокоили их войнами и мешали обрабатывать землю». О свебах стоит рассказать подробнее.

Согласно сведениям Юлия Цезаря,

«свебы – самый большой и самый воинственный народ во всей Германии. Говорят, что их страна состоит из ста пагов, каждый из которых ежегодно высылает за границу по тысяче вооруженных людей на войну. Остающиеся дома прокармливают и себя, и их; эти в свою очередь через год становятся под оружие, а те остаются дома. Таким образом, у них нет перерыва ни в обработке полей, ни в приобретении военных знаний и опытности. У них вовсе нет земельной собственности, и никому не позволяется больше года оставаться на одном месте для обработки земли. Питаются они сравнительно мало хлебом, а главным образом молоком и мясом своего скота. Кроме того, они проводят много времени на охоте. Она развивает их физические силы и сообщает им огромный рост благодаря особой пище, ежедневным упражнениям и полной свободе, так как их с самого детства не приучают к повиновению и дисциплине, и они делают только то, что им нравится. В конце концов они так себя закалили, что даже в самых холодных местностях надевают на себя только короткие шкуры, оставляющие значительную часть тела открытой, и купаются в реках.