Кристел глянула на него исподлобья. Потому ли, что он перестал настаивать, или потому, что назвал ее Кристи, а, может, просто потому, что любила его, но ей вдруг до смерти захотелось сказать ему все.

— Я положила конец их отношениям с полного согласия моей мамы, потому что… — она перевела дыхание, призывая на помощь все свое мужество, — когда она жила в Париже, она была девушкой по вызовам.

Диего смотрел на нее в полной растерянности.

— Что ты сказала?

— Дебора была потаскушкой, — сказала Кристел. — Проституткой. Шлюхой!

Диего машинально сжал ее плечо.

— Боже милостивый! — прошептал он.

Кристел попыталась изобразить улыбку.

— Ты бы никогда не догадался?

— Ни за что в жизни!

— Вот и Лукас не догадывался, как, впрочем, и все остальные. Моя мать хорошая актриса и умеет изобретать себе прошлое.

— Но Дебора такая элегантная, такая… образованная, — с недоумением произнес он.

— Она работала среди избранных. Не стояла на уличных углах. Ее возили по домам в лимузине с шофером. Теперь ты понимаешь, что их отношения не могли долго продолжаться? — спросила Кристел. — Ты согласен, что я должна была все рассказать Лукасу?

— Бог ты мой, разумеется! — воскликнул Диего.

Кристел с облегчением вздохнула. Она всегда считала, что у нее были веские причины. Но иногда в прошлом, а особенно в последнее время, узнав, как несчастлив был Лукас, она стала сомневаться, имела ли право вмешиваться. Может быть, лучше было предоставить все судьбе? Не причинила ли она больше зла, чем удалось избежать? Сомнения не давали ей покоя, вот почему слова Диего пролили ей бальзам на раны.

— Спасибо, — сказала она.

— Но почему Дебора сама во всем не призналась? — с недоумением спросил он.

— Говорила, что не может, что слишком больно… — Кристел пожала плечами.

— И предоставила пятнадцатилетней девочке самой взорвать бомбу и выпутываться из последствий? — возмутился он.

— Да не было последствий. — Она искоса взглянула на него. — Во всяком случае, со стороны Лукаса.

— Но я обрушился на тебя, подобно гневу Божьему, — поморщился Диего. — Надо же быть таким негодяем!

— У тебя были основания.

— Все фальшивые! — хрипло проговорил он, ненавидя себя.

Кристел печально улыбнулась.

— Откуда тебе было знать. Лукас был потрясен тем, что мама обманывала его, но шок помешал ему как следует разозлиться, — продолжила она. — Он выслушал меня, задал несколько вопросов и ушел.

— Он действительно был в шоке, когда через пятнадцать минут вернулся в гостиницу, — вспомнил Диего. — Выглядел жутко, я даже испугался, что у него сердечный приступ. Спросил, в чем дело, отец ответил невнятно, я только сумел разобрать, что он был у вас, говорил с тобой, и что его роман с Деборой окончен. Я ничего не мог понять. Накануне мы веселились, все были счастливы, почему вдруг она ни с того ни с сего его бросила? И какую роль во всем этом играешь ты? Я пытался выяснить, но он избегал прямого ответа. Качал головой и несвязно бормотал, мол, у них с Деборой нет будущего, что между ними непримиримые разногласия и что бедняжка Кристи не хотела ничего портить, но пришлось.

— И ты решил, что я напрямую связана с их разрывом?

Он утвердительно кивнул.

— Да, некоторым образом. Именно поэтому я и набросился на тебя. Сначала просто хотел все выяснить, но перед глазами стоял убитый горем отец, и по дороге я так взвинтился, что, когда пришел, — Диего тяжело вздохнул, — был полон праведного гнева и презрения.

— Я боялась, что ты разорвешь меня на части, — невесело усмехнулась Кристел.

— Я был близок к помешательству.

— Лукас ничего плохого о маме не сказал? — спросила она.

— Ни единого слова. Более того, с тех пор он вообще не говорил о ней. Ни звука. И сколько бы я ни пытался — а поначалу я еще надеялся выяснить, что же такое ужасное произошло, — он молчал. Ни слова критики в адрес Деборы.

— Он продолжал ее любить, — печально сказала Кристел.

— Да. — Диего задумался, потом спросил: — Ты сказала, что открыла все Лукасу с согласия Деборы. Означает ли это, что она не хотела, чтобы отец узнал правду?

— Она пошла на это неохотно. Ей казалось… она надеялась, что о прошлом можно забыть.

— Она бы держала язык за зубами и вышла за него замуж? — возмутился он.

Кристел вздохнула.

— Возможно. Она его по-своему любила, ей хотелось иметь семью. Я знала, что разобью сердце Лукасу, но не могла позволить ей выйти за него замуж.

— Вне всякого сомнения, — согласился Диего.

— Мать могла вообразить, что если подождать до свадьбы, а потом открыться ему, то он смирится, — продолжила Кристел. — Но было преступлением вынуждать Лукаса остаток жизни постоянно беспокоиться, что правда выйдет наружу и будет грандиозный скандал. А все могло обнаружиться в любой момент. — Она содрогнулась. — Всегда есть риск, что какой-нибудь мужчина узнает в Деборе ту, за услуги которой он платил деньги.

Диего мрачно насупился.

— Отец никогда бы не смирился, — сказал он. — Ему противно было бы думать, что другие мужчины за деньги спали с его женой. Его загрыз бы стыд. Как бы он ни любил Дебору, их брак все равно бы распался. Точно так же, как кончился их роман, стоило ему узнать правду.

Кристел кивнула.

— Когда я ему все рассказала, Лукас тут же заявил, что больше не может видеть маму. Он ни секунды не сомневался, что им придется расстаться, не говоря уж о браке.

— А тот человек, что женился на Деборе, знает о ее прошлом? — с любопытством спросил Диего.

— Да. Он был одним из ее клиентов. Я уже упоминала, что он француз, наверное, у него более широкий взгляд на такие вещи, — сухо сказала Кристел, заметив его удивление. — Из ее заведения еще несколько девушек вышли замуж за мужчин, знавших о их прошлом. И неплохо устроились, между прочим: одна — за банкира из Лондона, другая — за испанского графа, а еще одна — за наследника богатого судовладельца. — Она попыталась улыбнуться. — Разные люди по-разному смотрят на одни и те же вещи.

— Разве тебе не омерзительна мысль, что женщина может торговать своим телом? — спросил Диего.

— Не то слово! — отрезала Кристел, с трудом глотая комок в горле. Она старалась говорить без эмоций, что давалось ей с трудом. Ведь прошлое матери так резко повлияло на ее собственную жизнь. — И хотя Дебора объяснила мне, почему занималась этим, я до сих пор не могу понять, как она могла.

— Я тоже, — сказал Диего. — И давно ты знаешь, что твоя мать — проститутка? — спросил он. — Когда она тебе открылась?