Наверное, оптимальным вариантом было бы жить на западном утесе, а проводить время на восточном. Старый Уитби меня совершенно очаровал, я могу любоваться им до бесконечности. Какое наслаждение гулять по старым кривым улочкам и переулкам, которые здесь зовутся «ярдами», то есть дворами. Здесь явственно ощущается дыхание моря: рыбаки сушат на солнышке сети для ловли лосося, постоянно доносятся какие-то новости из порта. Единственный мост через реку — тот самый, который связывает между собой Старый и Новый Уитби — периодически разводят, чтобы дать возможность рыбацким судам выйти в открытое море. А заезжие гости, которые рыщут повсюду в поисках необычных впечатлений (так и слышу их возгласы: «Нет, ты только посмотри! Ну, не чудо ли?»), давно уже воспринимаются как неизбежное зло.

Прогуливаясь по Уитби и невольно сравнивая его с Кловелли — таким же своеобразным и живописным городком в Девоншире, — я обратил внимание, сколь по-разному ведут себя два эти города. Если Кловелли воспринимает восхищение многочисленных туристов как должное, то Уитби совершенно искренне не понимает, для чего приезжают все эти люди.

Разговаривают местные жители на особом диалекте, который зачастую (особенно в устах беззубых старожилов) становится почти недоступным для понимания. Вот, кстати, любопытно послушать, как изъяснялись бы между собой два старика — из Уитби и девонширского Бриксема!

Особое удовольствие мне доставляло наблюдать за местными детишками. Надо сказать, что их здесь великое множество. Ни в одном английском городе я не видел такого количества детей на квадратный ярд. Создается впечатление, будто весь Уитби — один огромный детский сад! Дети снуют по улицам, возятся в полосе прибоя, оккупируют зеленые лужайки западного утеса и, по ходу дела, насыщают весь город ощущением пронзительного, немотивированного счастья. Многие из детишек отправляются на исследование длинной каменной лестницы, ведущей к руинам аббатства (ха, а вы бы не пошли на их месте?) И мне неоднократно доводилось наблюдать, как поздним вечером какой-нибудь несчастный папаша кряхтя карабкается по каменным ступеням в поисках загулявших отпрысков.

Позже можно видеть, как тот же папаша спускается вниз, волоча за шиворот двух неслухов и останавливаясь через ступеньку, чтобы дать выход родительским эмоциям. Кто его осудит? Лично я считаю: если мужчина трое суток провел на палубе рыболовецкой шхуны в Северном море, а по возвращении домой, вместо того чтобы отдыхать, вынужден тащиться на вершину утеса (не забудьте, там ровно сто девяносто девять ступенек), он имеет право на подобное самовыражение!

В Уитби дети отлично проводят время. Старый порт представляет им прекрасные возможности для выброса энергии. Да и городские улицы, по ощущениям, были специально спроектированы самими детьми как идеальная площадка для игры в прятки. И, конечно же, здесь бродит огромное количество собак, в любой миг готовых присоединиться ко всякой ребячьей забаве!

На закате солнца вы обязательно должны подняться на вершину утеса и постоять в длинной тени аббатства Святой Хильды.

Обычно в это время суток ветер стихает, и вы можете услышать далекий колокольный звон, долетающий со стороны моря.

Рассказывают, будто давным-давно в Уитби заявилась некая пиратская шайка, не обремененная христианским вероисповеданием. Прочесав весь берег, они добрались до аббатства и похитили колокола с церковной колокольни. Совершив это святотатственное злодейство, пираты сели на свою галеру и отправились восвояси. Но не успели они выйти в открытое море, как их настигло справедливое возмездие. Погода неожиданно испортилась — небо потемнело, откуда ни возьмись налетел шквалистый ветер. Поднялся страшный шторм, огромные волны захлестывали суденышко и в конце концов потопили его вместе с похищенными колоколами. По слухам, те так и остались лежать на морском дне. Поговаривают также, что, если влюбленный юноша поднимется к развалинам аббатства в полночь накануне дня Всех Святых и, обратившись лицом к морю, прошепчет имя своей избранницы, то, возможно — если судьба будет к нему благосклонна, — произойдет чудо: откуда-то из морской пучины послышится колокольный звон. Большой колокол Уитбийского аббатства сыграет для возлюбленных свадебный марш.

Красивое поверье… Впрочем, нет нужды дожидаться праздника Всех Святых: каждую ночь, если хорошенько вслушаться, можно различить тихий колокольный звон, поднимающий из морских глубин. Верить или не верить в легенду — ваше дело. Я и сам — если б дело происходило в любой другой части Англии — наверняка сказал бы, что это просто работает бакен с колоколами.

4

Было время, когда любая уважающая себя англичанка носила гагаты из Уитби. Спросите свою бабушку, и она подтвердит вам, что в ту эпоху отказ от гагатовых украшений был равносилен личному оскорблению королевы Виктории!

Местные мастера изготавливали из этого материала оригинальные брошки, браслеты и бусы. При соответствующей обработке гагат напоминает черные бриллианты, и викторианские модницы охотно покупали изделия из этого нарядного и недорогого материала. Очень популярной была также вышивка из гагатового «стекляруса».

И в наши дни подобный раритет можно изредка еще увидеть где-нибудь в театральном фойе — как правило, он украшает дебелые телеса престарелой сельской помещицы. В викторианскую же эпоху такие расшитые туалеты почитались неотъемлемой принадлежностью гардероба любой респектабельной женщины. Для меня остается загадкой, как наши дедушки вообще осмеливались приближаться к своим дамам — блестящим и дребезжащим, точно рождественская елка!

Нынешние барышни в своих коротеньких платьицах, едва прикрывающих колени, не имеют даже представления о великолепии той поры, когда широкие, расшитые стеклярусом юбки мели пол с благочестивым шелестом. Ювелирные изделия, выходившие из мастерских Уитби, стали символом блеска и добродетельности викторианской эпохи. Окончательно же их слава утвердилась, когда местные резчики были удостоены официального звания «Поставщиков гагатовых украшений для Ее Величества королевы Виктории».

В наше время, боюсь, лишь немногие помнят о гагате. Что же это такое? Гагат (или черный янтарь, как его еще именуют) представляет собой окаменелую субстанцию, которую находят на берегу моря в окрестностях Уитби. Ареал поисков ограничивается поселком Скиннингроув на севере и Касл-Чамбер, расположенным неподалеку от Робин-Гуд-бэй, на юге. Иногда он встречается и в глубине полуострова — в основном в районе Кливлендской возвышенности. Гагат — хрупкий камень черного цвета, по внешнему виду напоминающий минеральную смолу. Он легко поддается обработке и после полировки начинает блестеть не хуже навощенного эбонита.

Британские женщины носили гагатовые украшения задолго до прихода римлян. Бусы из этого материала обнаружены в могильных курганах древних бриттов. Редьярд Киплинг упоминает черный янтарь из Уитби в своем стихотворении «Мерроу-Даун». Помните тот отрывок, где он описывает торговлю на древней дороге?

Встречались тут, сходились тут

И мену всякую вели —

И шел родной гагат взамен

Гребней из чуждой им земли.