– А я останусь дома одна? – возмутилась Дашка.

– Извини, это был твой выбор, – безапелляционно заявил Паша.

– Слушай, Пашик, давай договоримся так: ты сейчас едешь с моим мужем в «Теско» и привозишь продукты на неделю. Твой фургончик очень кстати. Тогда я отдаю тебе и мужа, и девушку.

– Нет, ну, это нечестно, мы уже опаздываем. Время одиннадцать утра, а мы всё ещё в Стратфорде. Потом, что за прикол мне ехать в «Теско»? Там и припарковаться невозможно. И вообще, шопинг в «Теско» – это совсем не моё понимание весёлого воскресного утра.

– Понимаешь, в мире существуют разные виды мужчин. Некоторые из них имеют обязательства. Например, дом, жену и будущего ребёнка. В то время как другие мужчины, менее одарённые…

– Не надо выражаться при посторонних людях, – перебил Паша. – Я всё понял. Сначала «Теско», потом луна-парк. Ты там что-то ещё про газон упоминала?

– А что, хорошая…

– Не надо. Я пошутил, – свернул разговор Паша и направился к двери, задержался там на секунду и гаркнул в направлении второго этажа. – Серёга, мне кажется, тусовка здорово подпорчена, мы всё-таки едем в «Теско». Ты знаешь, в каком возрасте женятся английские мужчины? Сказать, почему?

Вслед ему полетел тапочек, и, почувствовав его приближение спиной, Паша совершил внезапный прыжок в сторону двери и скрылся за кустами.

Через час Арина уже ехала на переднем сидении чумазенькой «газели» и любовалась пейзажами английской провинции. Сергей и ещё трое жильцов ехали в салоне и вели спор о целесообразности сберегательных счетов в чужой стране.

– И часто ты так срываешь людей с места и везёшь в луна-парк? – спросила Арина.

– Постоянно. Ненавижу формальности. Самые лучшие тусовки получаются экспромтом. Спроси любого из моих друзей.

– Мне казалось, в этой стране люди любят планировать свою жизнь далеко заранее. Отпуск бронируют за полгода. Свадебное помещение за полтора.

– Поэтому во всём мире нет более скучной нации, чем англичане. Давно в Лондоне?

– Около месяца.

– Как я тебе завидую! – воодушевился Пашка. – У тебя ещё не пропала свежесть впечатлений! Ты можешь наблюдать всё незамыленным взглядом. Нравы, обычаи, порядки. Ездить по стране, общаться с людьми.

– Ну, с людьми пока не получается общаться. Не хватает языка.

– Язык – это ерунда. Выучишь. Было бы желание. Где ты уже была? В Брайтоне была? В Эдинбурге? В Оксфорде? В Оксфорд каждые пятнадцать минут автобусы ездят от Виктории через Мраморную Арку. Что-то вроде восьми фунтов в один конец. А в Брайтон можно на поезде. Если купить билет заранее, уложишься в десятку.

– Нигде не была. И пока не получается. Понимаешь… – Арина вдруг сама удивилась, почему она ещё нигде не была, настолько легко это звучало из Пашкиных уст.

– Поехали с нами на Эдинбургский фестиваль в августе. Самый известный фестиваль в Шотландии. Будут военные парады, пиво, мужики в кильтах и с волынками. Очень красочное зрелище. Они устраивают его прямо на площади перед Эдинбургским замком. Замок заслуживает отдельного посещения. Он стоит на скале, и с него видно весь город. В четыре часа палят пушки, а по лужайкам ходят люди в средневековой одежде. «Храброе сердце» с Мелом Гибсоном видела? Вот этот мужик там тоже будет, с лицом, разрисованным под шотландский флаг. Ну так что, едешь?

– Я даже не знаю, – растерялась Арина, – я планировала ехать домой в августе.

– Ну кто едет домой в августе! Август – это самый тусовочный месяц! Оставайся хотя бы до сентября, здесь будет очень весело.

И Арине вдруг на самом деле стало легко и весело, как будто не было ни квартиры в самом криминальном районе Лондона, ни украденных вещей, ни обременительных долгов и надписи «no work» в паспорте. Ей вдруг показалось, что она приехала в Лондон развлекаться, и у неё уже есть спутник.

Заплатив разовую сумму за входной билет в парк «Алтон Тауэр», они перепробовали все водные и воздушные аттракционы и вернулись домой поздно вечером, усталые, голодные, в неоднократно промокшей и высохшей одежде, но совершенно довольные жизнью. Впервые за многие-многие месяцы Арина почувствовала себя абсолютно счастливой.

                                          * * *

Эджвер-роуд, на которой находился Аринин колледж, существовала в Лондоне ещё с римских времен, а стало быть, всегда. Широкая, бесконечно длинная улица в четырнадцать километров начиналась от Мраморной Арки у входа в Гайд-парк, тянулась в северном направлении, по ходу движения несколько раз меняя название, и заканчивалась где-то в пятой зоне на самом севере Лондона. Её южная часть, пролегающая через самый центр города, безраздельно принадлежала арабам. Названия маленьких магазинчиков, кафешек и даже английских банков были обозначены арабской вязью, а на улицах сидели мужчины в белых штанах и просторных рубахах и курили кальян. Они провожали Арину многозначительными взглядами, от которых хотелось немедленно напялить на себя паранджу. В витринах магазинов можно было увидеть множество дорогих предметов для украшения дома, почти всё сверкало золотом: массивные зеркала в рамах, вазы, даже столики с витыми ножками, ковры, кальяны, тяжёлые металлические пластины с выдержками из Корана. Из окрестных кафешек доносились запахи восточной кухни и кальяна. Закусочные, продающие кебабы и шаурму, располагались на каждом углу, но заходить в них Арина не любила, потому что чрезмерно услужливые арабы за стойкой уделяли ей слишком назойливое внимание. На входе в магазины можно было увидеть арабскую прессу, и даже классический кинотеатр «Одеон» время от времени демонстрировал фильмы на арабском языке. Местные жители называли Эджвер-роуд маленьким Каиром и маленьким Бейрутом. Эджвер-роуд упиралась в самое начало Оксфорд-стрит и Гайд-парк, но английского в ней было мало.

На четвёртой неделе июня Эрика, литовская одногруппница, привела Арину в интернет-кафе в нескольких домах от колледжа.

– Работёнка несложная, – заверила Эрика. – Каждое утро с девяти до одиннадцати. Протираешь столы – они стеклянные, к вечеру всё в отпечатках пальцев – моешь пол, пока клиенты не набежали, потом уже прибираешься на кассе и в туалете. Туалет только для персонала, поэтому не беспокойся, там не сильно загажено. Хотя, мужики, конечно, остаются мужиками, сама понимаешь.

– И много персонала? – поёжилась Арина.

– Да не-ет. Человек пять. Ахмед – это администратор. Он должен появляться к девяти, но он всегда просыпает – потому что заканчивает поздно, иногда в двенадцать или час ночи. И живёт далеко. Поэтому иногда дверь открывает Камран – он хозяин, или Намир, я не знаю, кто это такой. Может, родственник, может, большой босс. Он сам не работает, но держит себя очень важно и всеми командует. У них ещё Абдул есть, который в углу мобильными телефонами торгует, ну, бывает, ещё всякий народ заходит – Азим есть, Саид, Кабир, я к ним уже привыкла, но кто такие – не в курсе. Меня они уже давно знают, поэтому я иногда и за кассой стою, особенно утром, когда Ахмед не приходит. Факсы иногда отправлять приходится или документы копировать. Но это не сложно – я тебе покажу. Но в целом, ты не администратор. Ты можешь этого и не делать. Твоя задача прибраться и свалить. Платят десятку наличными каждое утро – очень удобно, никакого обмана. По мобильному телефону осторожнее: Камран женат на русской, он немного понимает. Но лучше всех понимает Намир, тот вообще хорошо по-русски говорит. Почему – не знаю.

Так Арина получила свою первую постоянную работу. Эрика уезжала на полтора месяца в Литву и не хотела терять место уборщицы в интернет-кафе. Место, конечно, было незавидное – всего два часа в день, но Эрика жила со своим парнем, который платил за жильё и еду, поэтому семьдесят фунтов в неделю были её карманными деньгами. Эрике нравилось, что у неё остаётся свободный день, с утра работа, в обед колледж, а с трёх часов – делай что хочешь. Для Арины еженедельные семьдесят фунтов должны были покрыть все текущие расходы. Сумма просто смешная, но ребята в колледже заверили, что при удачном варианте жилья –