До последнего момента Молотов не мог примириться со своим положением. Он всячески выказывал свое несогласие с линией партии, возглавляемой Хрущевым. Молотов проявлял несанкционированную Москвой политическую активность. Однако последней каплей, переполнившей чашу хрущевского долготерпения, стали события 1961 г., предшествовавшие XXII съезду КПСС.

Накануне партийного форума был опубликован проект новой Программы КПСС для его всенародного обсуждения. В печати, как водилось в то время, появлялись статьи только с положительными отзывами проекта Программы. Молотов также решил принять участие в ее обсуждении. Незадолго до начала съезда он направил в ЦК КПСС заявление, в котором сделал подробный и критический разбор проекта Программы. В частности, он называл ее ошибочным и «ревизионистским» документом, что привело Хрущева в необычайное раздражение. Уже сам факт выступления Молотова против Программы КПСС рассматривался как недопустимая наглость. На съезде лидер страны снова обрушился на «фракционеров», которые тянули страну назад к сталинской тоталитарной диктатуре. Многие из делегатов форума потребовали исключить Молотова и его политических союзников из партии. В результате бывший премьер-министр СССР действительно был снят со всех своих постов и исключен из партии.

А. И. Аджубей вспоминал, что вскоре после этих событий Полина Жемчужина добилась приема у Хрущева и просила восстановить своего мужа в партии. В ответ на это Никита Сергеевич показал ей документ с резолюцией Молотова о расстреле жен Косиора, Постышева и других ответственных работников Украины, затем спросил, можно ли, по ее мнению, говорить о восстановлении Молотова в партии или надо привлекать к суду.

Лишенный высокого «духовного» покровительства, В. М. Молотов вынужден был отойти от дел. Потерять партийный билет для многих членов КПСС было равносильно смерти, сама жизнь для них утрачивала какой-либо смысл. Но Молотов вынес и это испытание. На протяжении последующих лет, вплоть до 1984 г., когда Генеральным секретарем ЦК стал К. У. Черненко, он неоднократно подавал заявления на имя Косыгина и Брежнева с просьбой восстановить его в партии. Таких заявлений от людей, «обиженных» при Хрущеве, существовало много, по почти все они были отклонены. Бывшие соратники отлично знали друг друга и понимали, какой это рискованный шаг дать новое крещение людям, прошедшим сталинскую школу политических интриг и коварства. Только в 1984 г. просьба Молотова была активно поддержана А. А. Громыко, влияние которого в Политбюро к этому моменту значительно возросло. Хотя об этом не сообщалось в советской печати, Молотов был восстановлен в партии и ему были возвращены привилегии как пенсионеру союзного значения.

Как считал сам бывший глава Советского правительства, бывший нарком, а затем и министр иностранных дел, бывший ближайший помощник Сталина, справедливость по отношению к нему восторжествовала. Однако это уже не имело в его жизни большого значения: он переступил свой 90-летний рубеж.

После смерти Сталина в 1953 г. были написаны более ста его биографий. После частичного рассекречивания советских партийных и государственных архивов в 1991–1992 гг. были подготовлены еще сотни книг и обзоров, посвященных изучению различных «сталинских» кампаний: индустриализации, насильственной коллективизации сельского хозяйства, деятельности Сталина в период Второй мировой войны и различным причинам сталинского террора. Немало книг было написано с целью реабилитации Сталина. Появились книги о семье Сталина, его дочери Светлане, сыновьях Якове и Василии и о других родственниках. Были опубликованы и несколько целиком фальсифицированных псевдобиографий Сталина, иногда в форме романов. Сталин неизбежно оказывался центральной фигурой в опубликованных, часто посмертно, воспоминаниях его близких и не очень близких соратников и сотрудников, бывших членов Политбюро, министров, маршалов и генералов, сотрудников разведки, дипломатических переводчиков и даже работников его личной охраны.

Первая жена Сталина, тогда еще Джугашвили, Екатерина Сванидзе умерла от болезни в 1908 г., оставив мужу сына Якова, которому не было и года. Как революционер, часто оказывавшийся в тюрьмах и ссылках, Сталин не мог заниматься воспитанием сына, и его вырастили сестры Екатерины, жившие в Грузии. Яков переехал в Москву и стал жить вместе со второй семьей Сталина лишь в 1921 г. В этом же году у Сталина появился еще сын Василий, но его вторая жена — Надежда, которой тогда было лишь двадцать лет, не могла следить за воспитанием выросшего в грузинских традициях подростка.

Только в московской школе Яков по-настоящему овладел русским языком. После школы он поступил в инженерный институт, где получил квалификацию электрика. В этот период он женился на студентке того же института Зое без одобрения отца. Жизнь в Кремле Якову не нравилась, и он переехал в Ленинград. Здесь родилась первая внучка Сталина, которая, однако, умерла в младенчестве. Брак Якова и Зои также распался, в те годы браки и разводы были легкой проблемой. В 1935 г. Яков Джугашвили решил выбрать военную карьеру и, вернувшись в Москву, поступил в Артиллерийскую академию.

В Москве, при посещениях своей тети Анны Аллилуевой, Яков познакомился с молодой и красивой женщиной, приехавшей с Украины. В воспоминаниях Светланы Аллилуевой, опубликованных в 1967 г., сказано о том, что Яков «…женился на очень хорошенькой женщине, оставленной ее мужем. Юля была еврейкой, и это опять вызвало недовольство отца»[48].

Значительно позже, живя уже за границей, Светлана Аллилуева в интервью, записанном для книги по истории всех ветвей родословного дерева Сталина, привела больше подробностей о новой жене своего брата. «Он встретил Юлию, свою вторую жену, благодаря тете Анне. Юлия была украинской еврейкой, и ее первый муж был крупным начальником НКВД. Он был арестован, и она обратилась к тете Анне за помощью. Они знали друг друга с того времени, когда муж Анны работал в НКВД Украины»[49].

Сталин был недоволен этим вторым браком сына не столько потому, что его новая невестка была еврейкой. Этот брак тоже был слишком неожиданным, и Яков не искал согласия отца, как это принято по грузинским и кавказским обычаям. Кроме того, Сталин, безусловно, оказался лучше информирован о новой жене сына, чем сам Яков. Составление подробных справок обо всех новых родственниках главы государства и их биографиях, а затем и слежка за ними были одной из обязанностей службы государственной безопасности. У первой жены Якова — Зои отец был священником, и это исключало возможность его «вхождения» в семью Сталина. У новой жены Якова — Юлии была более сложная биография, и ее первый муж, работавший в НКВД, возможно, не был «первым». Но Сталин и на этот раз не стал вмешиваться в семейные дела сына — Яков не слишком считался с мнением отца. В 1938 г. в семье Якова родилась дочь Галя.

Анна Аллилуева, старшая сестра покойной жены Сталина, к которой приехала из Одессы за помощью Юлия, была женой Станислава Реденса, профессионального чекиста, начальника НКВД Московской области. Реденс, свояк Сталина, в прошлом польский коммунист, был другом Феликса Дзержинского и его личным секретарем со времени основания ВЧК в 1918 г. Он выдвинулся на высокие посты в ВЧК независимо от Сталина и в период Гражданской войны занимал посты начальника Харьковской, Одесской и Крымской ЧК, которые под его руководством осуществляли массовые расстрелы сдавшихся в плен солдат и офицеров армии Врангеля.