Макар повернулся. Там, откуда он, как ему казалось, свалился, была глухая стена, выложенная бежевым кафелем. Он осторожно ощупал ее. Кафель был холодный и на вид более чем реальный. Кафель и кафель. За ним никто не гнался. Никакой погони, никаких преследователей. Макар вытащил стеклышко из глаза и сунул его в карман.

Потом быстро зашагал по коридору в сторону, противоположную громким голосам. Мало ли, что там! Лучше оказаться подальше. Чем глубже он уходил в коридор, тем значительнее становились портреты. Несерьезные белозубые спортсмены исчезли. Теперь это были военные в морской форме, часто пожилые и очень серьезные.

Охранник тоже был немолодой, с котлетной бородкой, как у постаревшего мушкетера Портоса. Он сидел перед монитором, на котором дробно отображалась автостоянка, и бережно раскладывал разрезанный огурчик между двумя кусками черного хлеба.

– Ты чего в раздевалке-то прятался? – спросил Портос, поворачивая к Макару голову.

– В какой раздевалке? – растерялся тот.

На рукав Портосу упала крошка. Он заметил это, сохраняя ее, бережно приподнял запястье и левой ноздрей внюхнул крошку с рукава. Роскошные усы хищно шевельнулись. Со стороны такой способ питания впечатлял.

– Кончились, говорю, занятия? – повторил Портос.

– Да, – наудачу брякнул Макар.

– А вот и врешь, – торжествующе заявил Портос. – Не могли они кончиться! Ты небось вместо воды в качалку просочился, а потом смылся через душ. Где твоя магнитная карта? Ну?

Макар стал честно шарить по карманам. Так честно, что сам не удивился бы, если бы карта вдруг отыскалась. Портос насмешливо наблюдал за ним.

– Ладно, вали! Но только чтобы в последний раз! Еще раз засеку – напишу докладную и – фьють! – великодушно сообщил он и шевельнул бутербродом, показывая, как именно будет улетать Макар.

Пискнул кодовый замок, открытый с пульта. Макар метнулся к дверям. Куртку он держал в руках, спеша вывернуть ее подкладкой наружу, чтобы не видно было, какого она цвета. Мало ли. На всякий случай.

Вырвался на улицу. Настороженно огляделся. Перед ним лежала большая автостоянка, покрытая перхотью соли и песка. По автостоянке, вертясь как юла, шмыгал маленький рыжий трактор. На уровне уха Макара висела табличка:

Бассейн спортивного резерва

имени подлодок Балтийского флота

Он стал лихорадочно припоминать, где это, и понял, что через квартал от того длинного дома, в который залез через балкон. Ничего себе скаканул!

Кто-то коснулся сзади его локтя. Макар увидел девушку в серой куртке. Она стояла и разглядывала его, покачиваясь с носка на пятку.

Откуда незнакомка взялась, он так и не понял. Но, видимо, ей пришлось бежать. Дышала тяжело.

– Ты мне кое-что должен, – сказала она, протягивая руку.

Макару потребовалась секунда, чтобы понять, о чем она говорит. Он потянул за цепочку, и матовое стеклышко в металлической рамке закачалось у него в руке. Все же Макар не был бы Макаром, если бы уступил сразу.

– А волшебное слово?

– Быстро!

Такого волшебного слова Макар не знал.

– А другое!

– И по-хорошему!

Он разжал пальцы. Стекло упало ей на ладонь. За ним, как струйка песка, сбежала цепочка. Девушка повернулась и молча пошла прочь.

Макар догнал ее. Вместе они пошли через стоянку, на которой между припаркованными машинами вертелся беспокойный трактор.

– Ты ча такая? – спросил он.

– Какая?

– Ну такая… типа… ну… – Макар пошевелил пальцами, пытаясь нащупать потерявшиеся слова.

И получил мгновенный ответ:

– Не нравится – гуляй! Не я за тобой бегу!

Макар оценил логику. Она была железная. Если не железобетонная.

– А ты вообще кто? – спросил он.

– Человек.

– Ча, прямо в паспорте так и написали: «человек»?

– Да!

– Ну ча, нормальное имя! Человек Петровна Какаянибудь! – похвалил Макар. – А зачем по квартирам ведьмарей шастаешь?

В следующую секунду он отлетел на капот ближайшей машины. Девушка нависла над ним, злая, как консервированная злость.

– Откуда ты знаешь про ведьмарей? Я ничего про них не говорила! Ты что, сам…

– Нет-нет. Я шныр! – торопливо сказал Макар, на миг ощутив тоску от того, что это было неправдой.

Слово «шныр» не произвело на нее никакого впечатления. С равным успехом Макар мог бы сообщить, что он пальчиковая батарейка.

– Плевать мне, кто ты! Что ты знаешь о ведьмарях? – упрямо повторила девушка. Шарф опять слез с ее лица, и Макар снова увидел, какая она юная. Небось на годик помладше его.

Макару забавно было лежать на машине и дразнить ее. Как там она говорила? Он за ней бегает? Теперь-то точно наоборот. Именно поэтому он теперь и не сопритивлялся. Его очень веселила эта ситуация.

– Ну как? Три форта. Тилль, Долбушин, Белдо. Гиелы. База в Кубинке, – сказал он, наслаждаясь выражением ее лица.

– Да, Кубинка… Арно сейчас в Кубинке! В городе он бывает редко, – пробормотала девушка, разглядывая Макара.

– Арно? Так это его квартиру мы?..

Об Арно Макар слышал много. Даже видел в шныровском альбоме фото. Прилизанная челочка, тонкая улыбочка. Он взял первую же закладку. Удивительно, что пчела вообще к нему прилетела. Кавалерия как-то говорила при Макаре, что Арно скатывался ко злу так стремительно, словно на пути у него не было вообще никаких моральных препятствий. Может быть, кто-то, пославший ему пчелу, ожидал, что Арно, достигнув дна, ударится об него и отскочит к свету, как отскакивает горошина от донышка пустой кастрюли. Но он не отскочил.

Девушка изучала Макара с прежним недоверием. Точно взвешивала. В ее глазах были видны эти качающиеся весы.

– Еще есть инкубаторы, в которых выращивают элей. Потом они проклевываются и… пуф! – сказал он.

Девушка быстро вскинула голову. Макар от неожиданности моргнул. Даже самые простые движения выходили у нее резкими.

– Что ты можешь знать? – с раздражением крикнула она. – Что? Ничего! Вот и молчи!

– Как? – возмутился Макар. – Ты вообще с кем?.. Я это знаю!

– Ты это своими глазами видел? Своими?

Макар неохотно качнул головой.

– А я видела. Она кричала, а сквозь нее, как сквозь бумагу, продиралось существо. Я била его лопатой, но оно сдохло не сразу. Даже куски шевелились.

Девушка замолчала, отвернулась. Макар видел, как дергается ее выскочившее из-под съехавшего шарфа лицо.

– Она – это кто? – спросил он осторожно.

– Тебе не все равно?