“Ну молодец” — саркастично ответила мать. “Теперь, мы будем ждать твоего звонка, когда у нас будет ровно десять часов вечера. А это получается, что по твоему времени, звонок должен к нам доходить к девяти часам вечера. Ты меня понял?”

“Да” — спокойно и понимая ответил Женя.

И после этого небольшого диалога, разговор сменяется на тему первого урока, и как вообще у него происходят дела.

“Дела хорошо, учитель был крайне удивлён моими познаниям в немецком языке, видать не зря мы столько вместе учили” — гордо заявляет Евгений.

“Ну хорошо, рада а тебя” — с радостью ответила мама. “Ну ладно там, давай, продолжай учиться, и веди себя культурно”

“Хорошо” — отвечает Женя.

“Давай там”

“Давай”

И уже собираясь сбросить звонок, как к телефону подходит отец и спрашивает его довольно хмурым голосом: “У тебя всё нормально?”

“Да, всё хорошо” — ответил Евгений.

“Хорошо. Ты давай, учись там, веди себя хорошо, дяде Ване помогай где нужно. И не забывай, как мы на тебя надеемся”

“Я помню” — на сей раз, с неким огорчением ответил он

“Хорошо, давай”

“Давайте”. После чего, звонок наконец завершается.

С гнетущими мыслями и немного ухудшимся настроением, он делает звонок дедушке с бабушкой, на котором проговаривалось всё тоже самое, и в конце была вновь услышана от бабушки та самая фраза о надежде, после которой ему уже хочется разбить телефон об стенку, но на самом деле лишь спокойно прощается, завершает звонок и кладёт его на место.

Ложился спать он с той самой фразой о надежде, которая ещё минут двадцать не отпускала его в мир снов, которая всё доходчивее говорила ему о важности его дела, как нельзя не на что отвлекаться, придерживаться всем правилам отца. Но по прошествии этих двадцати минут, ему всё же удаётся заснуть, а последней мыслью перед засыпанием была: “Что же меня завтра будет ожидать?”.

Проснувшись со спокойной и трезвой головой, без волнений от дурацкого сна, он на сей раз с лёгким удивлением не замечает дядю Ваню у себя дома. “Значит у него шестидневный рабочий день. Понятно” — спокойно сказал сам для себя Женя. Сделав все утренние дела, поев, он вновь берётся за только вчера взявшуюся книжку, в надежде расслабиться и в выходной день с утра немного почитать. Да вот только, по прошествии десяти минут сидения с занимательным чтивом, на душе его стало терзать какое-то странное чувство недовольства, словно он должен был сделать важное дело, но по неизвестной ему причине, он этого ещё не сделал.

Пытаясь отстранится от этого гнетущего ощущения, Евгений начинает читать как можно быстрее, в надежде на то, что это неприятное чувство уйдёт само собой. Но нет. Как только он набирал скорость чтения, это на первых порах просто неприятное ощущение, превратилось в самое настоящее внутреннее волнение и истинную душевную неприязнь. Положив в сторону книгу, закрыв глаза и поудобней раскинувшись на диване, он решает собраться с мыслями и подумать о том: “Что же меня так беспокоит?”.

Просидев так минут пятнадцать, ему так в голову ни одного толкового ответа и не пришло. “Я учусь, учусь. Я веду себя хорошо, хорошо. Я стараюсь помогать, помогаю. Тогда в чём же проблема?”

На часах уже часы показывали 12 часов полудня, до часа оставалось ещё 60 минут, до прихода Ивана ещё 300. “Наверное прогуляюсь по окрестностям до обеда пока ещё время есть” — произнёс это для себя Женя и набрал номер Ивана для высказывания своих планов. Когда он дозвонился и рассказал о своих намереньях, Женя услышал одобрение со стороны дяди, только наказал его прийти домой к обеду и поесть. Женя с пониманием согласился, всё в доме проверив, чтоб ничего не было включено, он закрыл двери и вышел на улицу, уж на сей раз отвлечься от этого неприятного ощущения или возможно даже найти источник его причины.

Выйдя со двора, он вновь увидал спокойно гулящих во дворе мать со своим ребёнком. Но на этот раз ему спешить никуда не надо было, а потому, присев недалеко от них, он старается расслабится и насладиться эстетикой благополучного немецкого дворика. Сидя на лавочке, и наблюдая за тем, как ребёнок спокойно веселиться, качаясь себе на небольших аттракционах, ему в голову невольно приходили воспоминания о том самом дне в парке, когда он увидал тех двоих мальчиков играющих на площадке, и игра именно которых послужила основой сюжета для его первого произведения.

“И куда я только полез?” — с само порицанием риторически спросил себя Женя, испытывая некую неприязнь к тому, что он делал.

Просидел он так со своими мыслями минут 10, но догадаться о том, что же его так мучало он не мог, а потому вновь решил немного пройтись, по уже более знакомым ему местам. Он вновь прошёлся по левой стороне дороги, где Женя снова стал наслаждаться эстетикой ухоженного города, с его уютной малоэтажной застройкой, целостной брущаткой и приятной погодой на улице. Да вот только вновь раздражали граффитисты, которые оставляют свои теги на стенах портили всю картину прекрасных зданий. “Как можно на такую красоту вообще поднять руку?” — недоумевающе спрашивал себя Евгений, который продолжал свою дорогу. Пешая прогулка по Гамбургу продолжалась около часа, во время которого, он продолжал заходить во дворики жилых домов и рассматривать витрины местных магазинчиков, проглядывая весь ассортимент лежащего товара.

Пока он гулял, ему удалось отстраниться от этого неприятного внутреннего ощущения неизвестной гнетущности. Но в тоже время, он не нашел на него ответа. И поэтому, когда он вернулся домой в пол второго дня на обед, уже по входу в подъезд его вновь начали мучить неприятные внутренние ощущения, которые терзали его всё это время.

Оповестив дядю о возвращении домой, он спросил его, не нужно ли чем-нибудь заниматься по дому. Иван же в свою очередь отвечает, что он мы протереть полы и вытереть с полок пыль, если у него конечно будет желание. Евгений сказал, что он всё понял, после чего приступил к дневной трапезе за просмотром в зале телевизора. Пока он ел, неприятное чувство его всё не собиралось покидать.

По заключению обеда, Женя взглянув на часы увядал время в три часа дня, до прихода Ивана оставалось часа два, а потому, можно было в доме немного убраться и навести порядок. Минут десять он протирал полы мокрой тряпкой, а позже ещё минут пятнадцать протирал полки влажной тряпкой. И