Люди, даже будучи физиологами, стоит им только начать перерабатывать пищу, не любят думать о ней. Грибы лисички или галеты с сыром горгонзола, приводя в полуобморочное от восторга состояние ваших гостей, через пару секунд пребывания во рту претерпевают необратимые изменения. Никто лучше Тома Литтла – американского рабочего ирландского происхождения – не знал, как это происходит: ведь чтобы съесть порцию пищи, ему приходилось сначала прожевывать ее, а затем выплевывать и отправлять в воронку, ведущую в желудок. В 1895 году, когда ему было девять лет, Том проглотил немного похлебки из моллюсков, не дожидаясь, пока та остынет. Лечение ожога привело к сужению стенок пищевода. Чтобы Литтл мог есть – или «питать себя», как он сам стал называть свой способ существования, – хирургам пришлось создать в стенке его желудка фистулу. То был вечный источник неубывающего беспокойства и смущения. (Примечательна одна из записей, сделанных в истории болезни его лечащим врачом: «Том краснел не только лицом, но и слизистой оболочкой своего желудка».) Никому из посторонних он ничего не рассказывал, а ел исключительно в одиночестве или в присутствии матери. В жены Том взял женщину заметно старше себя. Избранница в его глазах не была особо привлекательной, и семейную жизнь с ней он начал по совету доктора: «Ей было все равно, каким образом я ем».

Среди страдающих булимией стратегия «жуй и сплевывай», или CHSP[87], явно популярна менее, чем где бы то ни было. Всего 8 % таких пациентов, наблюдаемых в Клинике пищевых расстройств при университете Миннесоты, практикуют CHSP более трех раз в неделю – и то лишь при условии, что они не в состоянии вызвать у себя рвоту или что отрыгиваемая кислота желудочного сока повреждает их зубы или пищевод. Не слишком часто автор этого научного исследования Джим Митчелл встречал и тех, «чья единственная проблема сводилась к жеванию и сплевыванию».

Впрочем, отвращение и стыд не вполне объясняют непопулярность CHSP. Есть и иная причина: жевание без глотания – не еда, а пустое дело. Именно в этом и следует искать смысл аргументов Элтона Джона, требовавшего компенсации морального ущерба. Все дело в чувстве удовлетворения. Как объяснил мне Митчелл, в пищеводе словно существует невидимая разделительная линия, важная для понимания того, как мы воспринимаем пищу. «Все, что действует на уровне шеи и выше – обоняние, зрение, вкусовые ощущения, – влечет к еде. А то, что ниже, должно нас останавливать». Жевание стимулирует выработку слюны, увлажняющей пищу и усиливающей контакт со вкусовыми сосочками. Последние распознают соль, сахара, жиры и прочие вещества, в которых нуждается наше тело, чтобы чувствовать себя здоровым, – и побуждают нас запасать все это впрок. Когда же желудок наполняется и возникает чувство насыщения, магистральный трубопровод запирается. Тарелки убирают со стола. Но когда вы жуете что-то и не глотаете, «линия передачи данных» работает постоянно. Ее сигналы звучат и звучат в голове.

Сей факт приводит нас к пониманию еще одной причины, почему CHSP используют нечасто. Это дорого обходится. Некоторые из дам, с которыми доверительно беседовал Митчелл, говорили, что могут за один раз прожевать и «вернуть» несколько десятков пончиков – попутно спустив в канализацию более 20 долларов за пользование туалетом.

Джианши Чен может рассказать, с какой скоростью способен течь болюс, обладающий высокой степенью вязкости[88]. Этот человек знает, какое сопротивление на срез оказывает болюс на основе сыра рикотта, или какова пластичность Nutella, или какое минимальное количество жевательных движений требуется для доведения бисквита McVitie’s Digestive до состояния полужидкой кашицы, способствующей улучшению пищеварения (ответ: восемь). В Интернете я нашла презентацию Чена, сделанную в PowerPoint и посвященную «динамике формирования и проглатывания болюса». Поэтому я теперь тоже знаю все эти штуки. Вот чего я не знаю, так это их смысла. А Чен… Он указал на сайте свой личный адрес электронной почты в Лидском университете – и в этом заключалась его ошибка.

На мое письмо он ответил сразу же. Такое ощущение, что средства массовой информации не слишком досаждают вопросами экспертам в области «орального процессинга». Цель его работы, написал Чен, заключается в том, чтобы «определить формулу безопасного питания с точки зрения обездоленных потребителей»[89]. Формирование болюса и глотания пищи зависят от последовательности высококоординированных действий и событий нейро-мышечного и рефлекторного характера. Стоит нарушить хотя бы один из соответствующих регуляторных механизмов – из-за апоплексического удара, дегенеративных неврологических изменений или разрастания раковой опухоли – и безупречно-цельное действо «влажного балета» начинает распадаться. Собирательный термин – дисфагия (от греческого «расстройство глотания», что может – или не может – объяснить пламенную греческую любовь к сырным закускам).

Бóльшую часть того времени, когда вы дышите, а не глотаете, гортань (голосовой аппарат) блокирует вход в пищевод (трубку для проведения вниз пищевой кашицы). Когда ротовая полость наполняется пищей или питьем, которые должны быть проглочены, гортань приподнимается, открывая входное отверстие пищевода и одновременно закрывая доступ в дыхательное горло – чтобы не дать пище попасть в трахею. Для оптимизации всего процесса болюс должен в определенный момент собраться у задней части языка, служа как бы сигнальным устройством анатомического характера. Если же вследствие дисфагии гортань запаздывает, то пища может по ошибке попасть в дыхательное горло. Совершенно очевидно, что при этом возникает опасность удушья. Кроме того, есть вероятность занесения в дыхательные пути – вместе с едой или питьем – инфекции, которая может развиться и вызвать воспаление легких.