И вдруг опять услышал:

— Домна!

Это карлица уже опять сидела, увернувшись в тряпье, и опять звала:

— Домна! Ты чего? Боярин к нам пришел. Надо налить боярину.

— Я сам себе налью, — сказал Маркел. — А тебе больше не дам.

— Как это не дашь? — сказала карлица. — Чем я тебя обидела, боярин?

— Брата моего убила, вот как! — ответил Маркел. — Напустила на него злодеев, и они убили. Как мне теперь с тобой бояриться, как вино пить, если это все из-за тебя?

— А если он того? — спросила карлица.

— Что — того? — спросил Маркел.

— А если не убили его, тогда что?

— Ну… — не нашелся, что сказать, Маркел.

— Налил бы? И боярился? — спросила карлица.

— Так не бывает, — ответил Маркел. — Если кого убили, то убили насовсем. Обратно разве оживают?

— Оживают, — ответила карлица и усмехнулась. — Бывает и такое. Домна все умеет! А я ей пособлю, словечко за тебя замолвлю. За милого дружка. Как тебя звать?

— Маркелом.

— Сядь рядом!

— Ноги не идут.

— А ты ползком! Ползком!

Маркел налил еще в одну чарку и подал карлице. И вырвал руку. Карлица взяла чарку, нахмурилась, сказала:

— И себе налей.

Маркел не шелохнулся. Карлица сказала, глядя в сторону:

— Я знаю, про кого ты говоришь. Он вчера ночью приходил. Трофимом его звали. — И вдруг воскликнула: — Налей, я кому говорю!

Маркел налил себе.

— Пей!

Маркел выпил.

— Еще налей!

Маркел налил и, не ожидая, пока карлица прикажет, выпил.

— Вот это по-нашему! — сказала, улыбаясь, карлица. — А теперь садись сюда, — и положила рядом руку.

Маркел сел, где ему было указано. Карлица схватилась за него и повторила:

— Трофимом его звали. И он был не такой, как ты. А еще брат! Врешь ты, что вы братья. Приятели вы, вот кто. Ну да и за приятеля ведь тоже нужно заступаться. А он был веселый! Пришел, принес выпить, мы его славно встретили, Домна встречала, а после он говорит: вот ноготок, вот волос, что с этим человеком приключилось? Домна взяла волос и ноготь, положила это на тарелку и сожгла. Дым пошел очень вонючий! А она: смотри, смотри! И он смотрел. Она говорит: что видишь? Он говорит: все вижу! Она: а какая шапка? А он: шапка деревянная!

И карлица замолчала. Маркел спросил:

— А дальше что?

— А дальше я не знаю, — ответила карлица. — Дальше они не гадали. Она ему вдруг говорит: иди домой, Трофимушка, там тебя злые люди дожидаются, беги! И он встал и пошел. — И спросила: — А дальше что было?

— Зарезали его, — сказал Маркел. — Прямо у нас во дворе. Я на крыльце стоял, видел.

— И мы тоже видели! — сказала карлица. — Резал его пегий такой, красноносый. Левая щека ободрана. Похож?

— Похож, — растерянно сказал Маркел. — А ты откуда это знаешь?

— Домна нам его показывала. Твой брат платок принес, она его взяла и подожгла, дым пошел, она на него дунула, и мы увидели.

— Кого?

— Красноносого, кого еще?

Маркел молчал.

— Ты мне не веришь? — разозлилась карлица. — А вот сейчас сам увидишь! — И опять позвала: — Домна! Домна! — И разъярилась: — Ах, скотина! Тебя сколько звать?!

И вдруг соскочила с лавки, подпрыгнула к Домне, дернула ее…

И Домна повалилась! Теперь она лежала на полу, рот ее был противно разинут.

— Домна! — крикнула карлица. — Домнушка!..

И повалилась на нее, начала ее трясти и причитать, а после схватилась за нож, увидела, что он весь в крови, и завизжала, вскочила и кинулась к Маркелу с криком:

— Скотина! Ты убил ее! А сейчас я тебя убью!

И в самом деле замахнулась Домниным ножом! И ткнула им в Маркела! Маркел увернулся, оттолкнул карлицу и кинулся прочь, в дверь. А она бежала за ним следом и кричала:

— Убили! Убили! Держите его!..

Как они бежали по двору, как лезли в подворотню, Маркел не помнил. И, также ничего не помня, они еще бежали до первого поворота, только тогда уже остановились, и Филька спросил:

— Что там такое было?

— Ничего хорошего, — запыханно ответил Маркел. — Ведьму зарезали. Насмерть!

— Кто зарезал?

— Я откуда знаю? Не было там никого…

— А кто тогда орал?

— Уродка какая-то. Лежала на лавке пьяная, спала, а после вдруг как вскочит и давай орать: «Ты ее убил! Ты ее убил!» — и за руки хватает!

— А ты?

— А я — дай Бог ноги! И он дал.

— И что теперь?

— Пойду, расскажу князю Семену.

— Ладно, — подумав, сказал Филька. — Пошли.

И они быстрым, конечно, шагом пошли дальше. Криков карлицы Маркел уже больше не слышал, но ему все равно было не по себе. Гадко ему было, противно, лицо все горело. Впереди показалась церковь Святого Николы, в одном из боковых окошек поблескивал слабый огонек. Маркел перекрестился и подумал, что только бы сторож к ним не выходил, не хватало еще сторожа!

И сторож не вышел, Никола удержал его. Дойдя до церкви, Филька не стал сворачивать налево, как ожидал того Маркел, а пошел прямо.

— Ты куда это? — тихо спросил Маркел.

— А что, — сердито отозвался Филька, — хочешь идти обратно на Варварку? Да они там нас сразу зарежут. Потому что где их доля? — И уже язвительно спросил: — Что ты от ведьмы так скоро выскакивал? Большую цену бабы заломили?

Маркел промолчал, и они пошли прямо. Филька, еще немного помолчав, сказал, что теперь дорога будет длинная, потому что надо будет обходить весь Китай-город и заходить еще дальше, в Занеглименье, и только уже после возвращаться в Кремль так, как вчера возвращался дядя Трофим.

— Но только живыми, конечно! — тут же прибавил Филька, наверное, вспомнив, чем закончился поход дяди Трофима.

И больше он уже ничего не прибавил. Они шли молча. Кругом было темно и тихо. Ни собак не было слышно, ни сторожей, то есть никто в колотушки не брякал, ни даже — вдруг сообразил Маркел — церковные колокола часов не отбивали! Ну да, наверное, какие могут быть теперь колокола, какой счет часов, когда государь преставился? А так они, думал Маркел, уже давно бы пробили, и даже, может, не раз. Дорога же теперь какая! Тьфу! Или снегом все засыпано и настом крепко схвачено, или раскатано так, что не пройти из-за грязи. И вдоль заборов тоже не пройти, потому что там почти сразу же кто-нибудь сверху покрикивал: «А ну отойди! А то сейчас живо мозги вышибу!» Вот и приходилось идти по грязи, ноги были мокрые, мерзли, а сапоги противно хлюпали.