– Это здесь, – кивнул он в сторону возвышающегося чуть в стороне большого и несуразного коттеджа.

Отец Василий пригляделся. Коттедж только что отстроили, и во дворе еще лежали кучи песка и керамзита, стоял сварочный агрегат, лежала пачка арматуры…

– Как пройдем? – поинтересовался он.

– Пройдем, – уверенно кивнул Санька. – Я план изучил; там, сзади, еще два входа есть и четыре окна.

Отец Василий покачал головой. Ему казалось, что силовой штурм здесь – не самое лучшее решение.

– Может быть, через парадное пройти? – предложил он. – Как нормальные люди; поговорим, то-се…

– Не пустят, – отрицательно мотнул головой Санька. – Не тот случай.

Они, пригибаясь к земле, обошли дом с тылу, скользнули сквозь проем в еще не до конца сваренном витом ограждении и короткими перебежками переместились под прикрытие стены. Нашли дверь, толкнули – закрыто; проверили окна – решетки.

– Вот блин! – ругнулся Санька. – А на плане решеток не было! Вот если бы тогда с Макарычем сунулись…

Они отыскали и вторую дверь, но она тоже оказалась закрытой, но не так надежно – похоже, всего лишь на крючок изнутри. Санька вытащил нож, и отец Василий укоризненно покачал головой – это был прекрасный немецкий нож из его столового набора.

– Я потом верну, – пообещал Санька, поймав на себе взгляд священника, сунул лезвие в щель между дверным полотном и косяком и, немного повозившись, распахнул дверь настежь.

Они вошли в темноту тамбура и прислушались. Из глубины дома досюда доносились только слабые шлепки и такие же приглушенные голоса.

Санька скользнул вперед, и отец Василий последовал за ним. Молодость лейтенанта не позволяла ему принимать во внимание все окружающие детали, а священник уже видел, что здесь далеко небезопасно. Многочисленные двери вдоль всего пути следования могли сделать развитие событий непредсказуемым.

Голоса стали громче, и едва они прошли в конец коридора, как сразу распознали резкий, командный голос Гравера:

– Все, Сережа, ты доигрался…

Кто-то протестующе замычал.

– Мне, конечно, твоего папку жаль, но ты переступил все допустимые границы. И за это придется заплатить…

«Ублюдок! – подумал священник. – Тоже мне, устроил здесь филиал Верховного Суда!» Он выглянул в незаделанный проем. Сережа с заведенными назад руками сидел на стуле посреди пустой, еще со следами ремонта огромной комнаты. А рядом, важно сложив руки на груди, прохаживался Гравер.

– Кончай его, – распорядился Гравер.

Отец Василий напрягся и заглянул чуть дальше. Здесь промашку давать было нельзя. Но то, что он увидел, не обрадовало. В холле, помимо Гравера и Сережи, стояло еще человек восемь и, вероятно, с оружием. Могут с перепугу и пристрелить. И тогда он принял решение.

– Подожди, Гравер, – громко остановил он процесс наказания и решительно покинул свое убежище. – Не торопись.

– А это еще что… за явление Христа народу? – удивился бандит.

– Не торопись выносить приговор, Гравер, – еще раз повторил отец Василий. – Не все так просто.

– Я тебя не приглашал, – покачал головой авторитет.

– Я знаю, – кивнул священник, подошел к Сереже и заглянул ему за спину.

Руки Сережи, естественно, были в милицейских браслетах. Но к стулу его не привязали. Это хорошо.

– Я что-то не понял, поп, чего ты не в свое дело лезешь?! – угрожающе произнес Гравер. – Или ты плохо понял?

– Это мое дело, – возразил священник и бросил быстрый взгляд на остальных бойцов. Те ждали, что скажет авторитет, и это тоже было хорошо.

– Ты, наверное, на тот свет торопишься! – зло усмехнулся Гравер. – Так я могу подсобить.

– Я не тороплюсь, – покачал головой священник и прикинул расстояние до прохода в коридор, где стоял, дожидаясь развития событий, Санька.

– Ну, так и иди отсюда, – не терпящим возражений тоном приказал Гравер. – Чего ты приперся?

– Ладно, – кивнул отец Василий, подхватил Сережу, легко перебросил его через плечо и двинулся к проходу в коридор.

– Я не понял, куда это ты? – удивился Гравер.

– Домой отнесу парня, – не оборачиваясь, произнес отец Василий и исчез за порогом.

Все удалось блестяще и абсолютно «внагляк». И, главное, ему удалось не вступить в бой в этой просторной комнате! А в узком коридоре числом уже не возьмешь!

Сзади отдал короткую команду Гравер; кто-то кинулся вслед, но отец Василий не оборачивался и, стремительно протиснувшись мимо лейтенанта, во всю прыть мчался к выходу. Он знал: Санька их тормознет, парнишка достаточно подготовлен. Вот кто-то вскрикнул, грохот, снова крик… Оставшийся позади Санька работал быстро, профессионально и без проколов.

Отец Василий подошел к выходу, поставил Сережу на ноги и выглянул на улицу: никого.

– Санька! – крикнул он в коридор. – Я вышел! Давай за мной!

Он снова перекинул Сережу через плечо и помчался вперед, к забору. Сзади послышался топот, и вслед за ним в ограждение протиснулся и лейтенант.

– Вправо! – скомандовал он.

Священник удивился: его машина дожидалась их слева, но подчинился. Они рванули вправо и через пару секунд уже завернули за три строительных вагончика.

– На крышу! – скомандовал Санька и приставил к вагончику короткую лестницу.

Отец Василий хмыкнул, быстро поднялся, затолкал на крышу свою ношу, а через секунду уже и сам распластался на крытой рубероидом кровле. А вскоре рядышком засопел и Санька.

Кто-то выстрелил, затем отчетливо раздался мат, топот множества ног по асфальту, но бежали они все в противоположную сторону, как раз туда, где и стоял поповский «жигуленок».

Священник тихо, счастливо рассмеялся: то, как чисто, как безупречно они сработали, радовало от души. Хотя, конечно, было здесь кое-что и от везения… Бог хранил.

Отец Василий расслабился и начал рассматривать бездонную глубину небес. Они уже розовели, местами оставаясь светло-фиолетовыми, а местами приобретая густой сиреневый цвет с мощным преобладанием красных тонов. Где-то далеко надрывалась собака, пропел петух…

– Ну что?! – крикнули внизу.

– Нету, бля!

– Ищите! За вагончиками смотрели?

– Нет…

– А какого?! Нах!.. Вас… Бля… Быстро!

Топот ног удесятерился. Не то чтобы людей стало больше, но старания явно прибавилось. Отец Василий дождался, когда погоня промчится мимо, и повернул голову к Саньке.

– Чисто сделано.

– Я эту лестницу собственноручно сколотил и под вагончик подсунул, когда наблюдение вели, – шепотом отозвался лейтенант. – Жаль, что Макарыч так и не решился…