Салли глубоко вздохнула и медленно выпустила воздух. Потом поставила подсвечник поближе, достала из саквояжа маленькую тетрадку, карандаш и принялась писать.

25 октября, 1881 года

Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как мыть и кормить ее, поэтому не понимаю, как буду справляться, но, в конце концов, многие женщины справляются. Я привыкла, что обо всем заботится Сара-Джейн (не забыть: послать ей деньги за этот месяц — наверное, уже кончились?), и даже не подозревала, что приходится так много о чем помнить и думать.

Что мне делать?

Денег у нас десять фунтов или немногим более того. Надо завтра пойти в банк, снять еще чуть-чуть и открыть счет на другое имя. Купить обручальное кольцо. Кажется, вдовы носят его на другой руке. У кого мне узнать? Почему я сама не знаю? Думаю, мы сможем жить спокойно — найдем место получше этого, но я не должна ни в коем случае ходить во Фруктовый дом, к Моллоям, в магазин или в контору. Только письма.

Неужели это на всю жизнь?

Особенно — никаких контактов с поверенным. Будет ли он опротестовывать решение суда? Можно ли его опротестовать? Возможно, следует написать ему, но, наверное, я сожгла за собой все мосты.

Что я должна сделать, раз уж не могу доказать, что Харриет не его дочь, — так это узнать, зачем ему все это нужно и что за всем этим стоит. Узнать все, что получится. Если он занимается противозаконными делами, ему не доверят опеку над ребенком.

И этот священник. Мистер Бич. (Не забыть: сообщить Розе новый адрес, как только мы будем в безопасности.) Его самое уязвимое место — эта ложь в метрической книге. Если я выясню, зачем он это…

Она остановилась, услышав какой-то звук из спальни, но это всего лишь Харриет бормотала во сне. Салли подбросила в камин еще углей и снова села за стол.

…сделал, тогда я буду знать, как его победить. Это мой единственный шанс.

* * *

Поздно вечером Элли услышала, как в дверь Фруктового дома позвонили. Она оторвалась от пасьянса, который раскладывала на кухонном столе, и подняла голову:

— Кто это может быть?

— Так и не узнаешь, если не пойдешь посмотреть, — ответила миссис Перкинс, которая сидела в кресле и читала газету.

Элли нехотя встала. Она уже имела неприятный разговор с полицией, как и Сара-Джейн Рассел; она уже начала подумывать, не сказала ли чего лишнего о том, куда уехала Салли. Может, у сержанта возникли еще вопросы, а может, принесли ордер на обыск.

Но это был не полицейский. Пришел темноволосый молодой человек в грубом пальто. Сперва она приняла его за бродягу, особенно потому, что у него был смешной акцент, но молодой человек оказался довольно вежливым.

— Я ищу мисс Локхарт, — сказал он. — Она дома?

— Нет, сэр, — ответила Элли. — Я не знаю, где она.

— А кто занимается хозяйством в ее отсутствие? Элли услышала позади себя шаги Сары-Джейн и обернулась.

— Могу я узнать, как вас зовут? — спросила няня.

— Дэниел Голдберг. Я журналист. Я знаю, что случилось с мисс Локхарт, и думаю, что могу ей помочь. Но мне надо поговорить с ней лично.

Элли сделала шаг в сторону, но Сара-Джейн к двери не подошла — они обе начали опасаться незнакомцев.

— Я не могу сказать вам, где сейчас находится мисс Локхарт, потому что не знаю этого, — сказала Сара-Джейн. — Она не появлялась дома с утра. И я не знаю, когда она вернется. Если бы и знала, не уверена, что должна была бы говорить вам, но я действительно не знаю.

— Можно оставить ей записку? — спросил незнакомец.

— Почему нет? — ответила Сара-Джейн. — Вы не собираетесь об этом писать? Это попадет в газеты?

— Пока нет. — Он что-то нацарапал в блокноте. Потом оторвал листок, свернул его и написал имя Салли на обратной стороне. — Пожалуйста, передайте ей. Это очень важно. Спокойной ночи.

Он приподнял свою широкополую шляпу и удалился. Элли закрыла входную дверь.

Сара-Джейн с сомнением смотрела на записку.

— Думаешь, он говорит правду? — спросила Элли.

— Не знаю. Я ничего не знаю. Думаю, надо послать ее миссис Моллой… Но если Салли не там, как сказал полицейский, она все равно ее не получит.

— Наверное, лучше оставить здесь. Пока от нее не будет новостей.

Сара-Джейн кивнула. Она положила записку на полку в прихожей, а Элли вернулась на кухню.

Ночью Салли несколько раз просыпалась, потому что Харриет все время ворочалась, а кровать была довольно узкой. Один раз девочка даже закричала во сне, но Салли обняла ее, убаюкала, и та вскоре успокоилась.

Когда Салли решила, что уже пора вставать, она вылезла из-под одеяла, уставшая и разбитая, и пошла разжигать камин и ставить на огонь чайник. «Интересно, долго мы так протянем? — подумала она. — Нет, это только временно. Надо как можно быстрее найти место получше, тогда можно будет связаться с Сарой-Джейн и начать выяснять, что же скрывается за всеми этими приключениями».

Она заварила чай и пошла будить Харриет. За то короткое время, что ее не было в спальне, малышка описалась. Салли встала в нерешительности. Что в таких случаях делала Сара-Джейн? Она не могла вспомнить. И что же ей теперь следует делать?

Она сняла одеяла, чтобы не намочить их, и взяла ребенка на руки. Харриет начала сопротивляться — она не хотела вылезать из теплой постели, но Салли отнесла ее в гостиную, поставила перед камином, а сама начала убирать простыни. А теперь что? Надо бы ее вымыть, но можно ли оставлять девочку у открытого огня, пока она будет разогревать воду? Пусть это будет уроком: сначала разогрей воду, а уж потом буди Харриет. И чай заваривай попозже: к тому времени, как соберешься его пить, он уже остынет. А воду для чая можно было как раз использовать, чтобы вымыть девочку.

— Постой здесь, милая, — сказала Салли. — Мама пойдет принесет воды. И не подходи слишком близко к огню…

Взяв кувшин, она поспешила в ванную комнату. Та оказалась занята. Салли опять встала в полной нерешительности; тут открылась дверь рядом с ванной, и из нее вышел мужчина в пальто и котелке. Он уставился на Салли — она выбежала за водой прямо в ночной рубашке, но быстро отвел глаза и спустился вниз. Она покраснела от стыда. Вскоре дверь ванной открылась, и оттуда вышел еще один мужчина, тоже в верхней одежде. Он на секунду остановился, как и первый, будто желая что-то сказать, но лишь нахмурил брови и тоже спустился вниз, так и не проронив ни слова.

Салли стиснула зубы, быстро вошла в ванную, наполнила кувшин водой, согретой газовой горелкой, и вернулась к Харриет, плотно закрыв за собой дверь.

— Ну, Хэтти, сейчас мы тебя вымоем, — сказала она, наливая воду в таз.