Потом, под громкие проклятия Марии Ивановны, трёхкомнатная шикарная респектабельная квартира Каренина в центре города была разменяна на двухкомнатную — для Анны Аркадьевны с детьми и комнату в коммуналке — для Алексея Каренина. Государство тогда было всецело на стороне матери-одиночки.

Каренина-Облонская торжествовала, но счастье её было недолгим. Вскоре, столкнувшись с постоянной нехваткой денег, Каренина занялась поисками мужа. Но двое родов и наличие соответственно двоих детей существенно поубавили количество претендентов.

Тогда Анна Аркадьевна занялась благородным делом истребования алиментов с бывшего супруга. Хотя бы только на Аню. Дело закончилось плачевно: пока шла тяжба, Каренина сократили, и он сам оказался в рядах безработных. Содержание накрылось медным тазом.

Начавшаяся перестройка и дикая инфляция довели семейство Карениных-Облонских до полной нищеты, где оно и прозябало по настоящий момент. Анна Аркадьевна писала бывшему супругу полные проклятий письма, угрожая покончить с собой. Тот не отвечал, избегал встреч и отказывался видеть дочь. Опыт военных действий по получению жилплощади оставил неизгладимый след в характере Анны Аркадьевны, и роль жертвы ей более не удавалась. В рекордно короткое даже для выходца из коммуналки время она умудрилась поссориться со всеми соседями по подъезду и заработать славу самой стервозной скандалистки в округе. Каренина не платила за квартиру, беспрестанно слонялась по всяческим правозащитным комитетам, превратив идею наказания Каренина за совершённые им нравственные преступления в цель своей жизни. Дети росли на продлёнке. В самый разгар демократических страстей, когда с экрана телевизора не сходили всяческие митинги и демонстрации, Карениной пришла в голову отчаянная идея.

Ранним утром она вышла из дома, написав записку следующего содержания:

Я, Каренина Анна Аркадьевна, 22 мая 19… года, отдавая себе полный отчёт в собственных действиях, заявляю следующее: по вине моего бывшего мужа и его матери я осталась с двумя детьми без всяких средств к существованию. Долгое время я пыталась найти хоть каплю сочувствия к своему бедственному положению у социальных служб нашего города, но от меня только отмахивались. В смерти моей прошу винить всех выказавших равнодушие к нашей, моей и моих детей, беде.

Высказав таким образом миру всё, что думала, Анна Аркадьевна пошла бросаться под поезд. Замысел её был прост — надо привлечь внимание прессы, и тогда ей помогут, поднимется волна народного протеста и так далее. Надо только прыгнуть под отходящий поезд и постараться лечь между рельсами, чтобы вагоны проехали над ней.

Мимо с диким грохотом проезжали составы, Каренина смотрела на них и смотрела, но никак не могла решиться прыгнуть. Вся затея показалась ей вдруг идиотской.

— Господи! Меня же на самом деле может убить! — осенило Анну Аркадьевну. В этот момент её кто-то толкнул.

Она так и не узнала, что именно в этот злосчастный день и именно с той платформы, откуда Анна Аркадьевна намеревалась кинуться под колёса, отходил ещё один поезд «Ленинград-Сочи», на котором Мария Ивановна Каренина отбывала обратно домой. С того самого рокового приезда на свадьбу сына она соизволила побывать в городе на Неве всего дважды — на суде по иску Анны Аркадьевны о разделе жилплощади и теперь, чтобы материально помочь сыну, оказавшемуся жертвой демократических реформ. Сын, впрочем, своим нытьём достал её до самых печёнок.

— Ума не приложу, как ты стал такой тряпкой?! — орала она на него. — Ты вообще ничего сам не можешь! Только болтать красиво и умеешь чушь всякую о высоких материях! Тьфу! Не мужик, а размазня столовская! Квартиру отца моего просрал, сволочь! Я здесь выросла, здесь всё моё! Чёрт меня дёрнул выписаться!

— Не чёрт, а твой третий муж, — язвительно заметил Алексей.

— Ах ты щенок! Матвей Степаныч нормальный мужик в отличие от тебя! Он умеет за себя постоять! Он умеет интересы семьи соблюдать! А ты что? Тебя среди бела дня какая-то дрянь раздела догола, и причём совершенно законным образом! А когда ты будешь подыхать, она и эту комнатушку у тебя оттяпает для своей ссыкухи! Кстати, я не уверена, что это вообще твой ребёнок!

Чертыхаясь и отплёвываясь, Мария Ивановна покинула своего сына в той самой коммуналке, где он оказался в результате размена. Алексей Каренин, обуреваемый гневом, обидой и чудовищной злобой от ощущения беспомощности, в этот день стал самым отчаянным женоненавистником на свете.

Мария Ивановна Каренина курила на платформе, когда увидела в самом её конце свою бывшую невестку, стоящую у самого края. Перед её глазами пронеслись какие-то картинки из детства. Она сидит на полу в большой гостиной, отец читает газету, мать что-то готовит на кухне. Милый уютный дом…

Как в бреду, она подходила всё ближе и ближе. Аня-старшая ничего не слышала из-за грохота проезжавшей электрички. Мария Ивановна протянула руку и с неожиданной для шестидесятилетней женщины силой толкнула ненавистную «охотницу за жилплощадью». Анна Аркадьевна даже не успела крикнуть.

А Мария Ивановна Каренина, повернувшись на каблуках, быстро пошла к своему поезду.

— Быстрее! Быстрее! Ну где вы ходите? Уже отправляемся, — затарахтела проводница, помогая ей подняться.

И никто ничего не увидел. Люди прощались друг с другом. А машинист курил и пил сладкий чай с лимоном. Это его последний рейс — приехав в Сочи, он сдаст документы и отправится на пенсию. Перед его глазами был уже лазурный сочинский берег, а в воздухе уже витал запах цветущей магнолии… Разборка по поводу несчастного случая, задержка отправления поезда были ему совсем не нужны.

Даже сама Анна Аркадьевна не очень поняла, что случилось.

— Всё было как в тумане… Не помню… Кажется, я сделала шаг — и в этот момент передумала, но было уже поздно… И потом, эта записка — сразу всё закрутилось так, как будто это я сама…

Странно, но когда Анна Аркадьевна увидела, что у неё нет ног, она испытала торжество. На вопрос, кто у неё есть из близких, ответила, что только муж.

— Но… я и с ногами не была ему нужна, даже с двумя его детьми, потому и отчаялась, что никому… везде лишняя…

Окружающие хором зарыдали, глядя на лежащую на катафалке обезумевшую от горя женщину, пустые глаза которой были устремлены в одну точку.

Каренин был заклеймен. О его чёрствости даже сказали в городских новостях:

— …Вот так — не на войне и не в результате несчастного случая — искалечена женщина. Искалечена мужской безответственностью и жестокостью. Репортаж подготовила Мария Тверская.

Несколько месяцев после этого Алексей Каренин прожил на даче, но и там ему казалось, что все смотрят на него с осуждением. Он даже начал жалеть о том, что не выгнал мать в тот первый вечер.

— Продал я достоинство за свиные котлеты! — каялся он дачному сторожу, стуча себя кулаком в грудь и обливаясь пьяными слезами. — Я подлец! Подлец я!!

— Да какой ты подлец! — эмоционально отрицал этот факт собутыльник. — Нормальный ты мужик, вот что я скажу. С тобой можно по-простому — посидеть, за жизнь побазарить. Какой же ты подлец, если я тебя так уважаю? — рванул на груди тельник сторож, а потом в сердцах бросил на пол свой треух.