в новых обстоятельствах. Комиссия пропаганды и агитации среди работниц получила более высокий статус Отдела по работе среди женщин (Женотдела) при ЦК РКП(б): выступления Коллонтай на VIII съезде РКП(б) оказались ненапрасными. Она могла этому только порадоваться. Но тогда же ей открылась горькая правда. Партия назначила заведующей Женотделом Инессу Арманд, оставив за Александрой менее почетную должность представительницы крестьянских делегаток. Разумеется, Инесса также трудилась над тем, чтобы убедить партийное руководство в важности женской организации, но Александра Коллонтай боролась за это с 1906 года и отстаивала свою точку зрения на каждом партийном съезде. Должность, полученная Коллонтай в Женотделе, представляла собой фикцию — ни программы, ни инструкций, ни средств. Александру заставили работать под началом Инессы, хотя они всегда являлись соперницами, различались по характеру и никогда не были особенно дружны.

Тем не менее Александра решила быть на высоте и принялась за разработку предложений, призванных улучшить жизнь женщин. Отметив, что проституция приобрела тревожный размах, она сделала эту тему одним из приоритетов в работе Женотдела. Однако, сообразуясь со своими непосредственными должностными обязанностями, она отправилась в сельскую местность, с тем чтобы там обратиться к женщинам. Несмотря на плачевное состояние своего здоровья, Коллонтай потратила много сил, чтобы объехать деревни и попытаться привлечь внимание равнодушных, а то и враждебно настроенных женщин к теме своих выступлений и к организации, которую она представляла.

Как раз тогда у Дыбенко появилось желание привезти Коллонтай в родную деревню и познакомить с родителями. Александра обнаружила русскую крестьянскую семью, в жизни которой революция не изменила ровным счетом ничего. Ее члены были верующими, по традиции в углу комнаты, где все собирались, висели иконы, изба отапливалась большой печью, вышитые полотенца оживляли стены. Родители Дыбенко-большевика оказались добродушными крестьянами, испытывавшими привязанность к своему «двору» — лошади, двум коровам, курам и небольшому земельному наделу. Они не имели ни малейшего представления о том, что в других местах сельский уклад подвергся разрушительному насилию, и доверчиво смотрели на своего сына и сопровождавшую его женщину, которую они считали его женой, а значит, безоговорочно принимали.

За два дня, проведенных с родителями Дыбенко, Александра лучше поняла, кто такой их сын, что в нем так влечет ее и что отталкивает. И, к большому своему сожалению, она почувствовала, что ее любовь к нему не может продолжаться. Образ замужней женщины, жены Дыбенко, которой его родители оказали столь теплый прием, был для нее невыносим. Ей не хотелось быть чьей-либо женой, даже мужчины, которого она, как в случае с Дыбенко, страстно любила.

По возвращении в Москву Коллонтай ожидало срочное задание: ей предстояло подготовить первую Международную конференцию коммунисток, которая должна была состояться в июле — тогда же, когда и II конгресс Коминтерна. Эта конференция оказалась провальной, хотя официально об этом не говорилось. Для участия в конференции делегировались те же самые женщины, которые собирались присутствовать на заседаниях Коминтерна, то есть не имевшие ни опыта изучения женского вопроса, ни даже заинтересованности в этом. Единственным достижением конференции стал обращенный к Коминтерну призыв о создании специального органа, предназначенного для женщин. Клара Цеткин поддержала этот призыв на пленарном заседании II конгресса, причем ее авторитет и сила убеждения сотворили чудо: Коминтерн отреагировал решением о создании женского отдела, чего и требовала Клара Цеткин.

Членский билет ВЦИК Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 9-го созыва сроком по 10-й съезд Советов на имя А. М. Коллонтай. 1921. Подлинник. Подпись — автограф председателя ВЦИК Советов рабочих, солдатских, крестьянских и красноармейских депутатов М. И. Калинина. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 4. Л. 11 об. — 12]

Это стало выдающимся моментом для Коллонтай: ее мечта сбылась, к ее требованиям прислушались. А еще ей предстояло получить награду за потраченные усилия. Побывав в роли заместителя Инессы в Женотделах РКП(б) и Коминтерна, Коллонтай в сентябре возглавила их. Причиной тому послужило непредвиденное событие, которое глубоко потрясло Ленина. Инессу истощили интенсивная работа и слишком суровые условия жизни. В течение нескольких месяцев она пребывала в болезненном состоянии, а летом скончалась. Еще до этого Ленин настаивал на том, чтобы она поправила свое здоровье в одном из санаториев на Кавказе, с его более мягким климатом. Инесса отправилась туда, заразилась холерой и умерла. 11 октября траурная процессия, состоявшая из членов ЦК РКП(б) и сотен коммунистов, проводила останки Инессы от Казанского вокзала до Кремля, где она была погребена в стене. Присутствовал на похоронной церемонии и Ленин, опустошенный, едва узнаваемый, «живой труп», как записала Коллонтай в своем дневнике. Его отчаяние произвело впечатление на всех, кто видел его в тот день.

Но какая неожиданная удача для Александры! От Инессы ей перешли по наследству сразу обе должности заведующих Женотделами — при ЦК РКП(б) и Коминтерне. И тут же после этого Коллонтай стала заместителем Клары Цеткин в Международном женском секретариате и исполкоме Коминтерна. Некоторое время спустя подобная, хотя и не такая зрелищная церемония прошла при захоронении в Кремлевской стене праха Джона Рида — американского журналиста, который наблюдал русскую революцию вблизи и оставил исключительно живое повествование о ней. Летом 1920 года он отправился в Среднюю Азию для участия в конференции местных коммунистов и подцепил там тиф, свирепствовавший тогда в России. Джон Рид стал одной из бесчисленных жертв той эпидемии, повергшей в ужас страну, и без того зажатую в тисках Гражданской войны и голода — напастей, с которыми правительство было не в силах совладать.

Заведующая женотделом ЦК РКП(б) А. М. Коллонтай с группой женщин — участниц Совещания женщин Востока. Москва, 1920. [РГАКФД]

У Александры Коллонтай дела тоже шли не блестяще, хоть она и пережила это ужасное время. Ее сердце сбоило все больше, да и почки пребывали в плачевном состоянии. Ей пришлось прервать работу, чтобы отправиться в дом отдыха, а затем домой. Она смогла вернуться к делам только зимой, когда для нее открылось новое поле деятельности — оппозиция. В те месяцы, когда Коллонтай нездоровилось, Дыбенко был рядом с ней, часто наведывался к «Шуре», «своей голубке», как он ее называл, по пути с фронта, где требовалось его присутствие, или из военного училища, куда его направляли для повышения квалификации. Несмотря на столь трогательную заботу Дыбенко, Александра знала, что их любовь подошла к концу. Ей казался невыносимым статус «жены Дыбенко», к тому же она не собиралась сносить измены, в которых его подозревала. Она была ревнива и терпеть не могла в себе это качество. Все