Очень красивая девушка! На Алису из кино не похожа правда…

Эх, была бы я парнем… Очень уж она мне приглянулась.

Но я попал в тело девушки… Привык уже почти, относиться к себе, как девушке. Все таки с июня сорок первого в этом теле… И в теле красивом…

Добавилась нам ещё и техническая служба. Петрович теперь там за главного… А на довольствие при штабе дивизии нас поставили.

Все последующие дни это была сплошная череда оформлений, подписей и изучений. Петрович тоже крутится, как белка в колесе…

Все самолёты отремонтировали, привели к единому виду. Установили пулеметы, одинаково окрасили. Добавили красные полосы снизу на крыльях дополнительно.

Все самолёты теперь одинаковые. Только номера разные. Ну и надпись у моего на борту. Я знакомилась с личным составом. Учили карты. А потом летали, изучали всё с воздуха. Приземлялись где попало. Пригодится. А потом я с дядей Ваней летала по всем полкам дивизии. Знакомили личный состав дивизии с новой службой. Обозвали нас СЭС, спасательно-эвакуационной службой. Летчики должны запомнить раскраску самолётов и подавать сигналы при надобности.

Оказывается, многие здесь про меня знают. Кто из газеты, а кто и по слухам…

Много, оказывается, слухов ходит обо мне. Хорошо, что хоть позорящих меня слухов нету… Надарили мне кучу разных пистолетов. Оказывается и такой слух есть, про то, что я коллекцию оружия собираю. Пришлось их забирать…

Девчонки мои обе получили уже боевое крещение. Воздушные бои то идут. Потери есть. Вот и вывозим сбитых. Кого, бывает, и сразу в госпиталь доставляем…

Обычно нас прикрывают истребители. Мы ж тихоходы. Любой догонит. Даже лаптёжник Ю-87.

Но все равно опасно. Ну так война… Мать её так! Никуда не денешься…

Девчонки немного на меня обижаются. Эвакуируемые лётчики все думают, что это я прилетаю. Ну и спрашивают, где я…

Теперь нашу службу неофициально прозвали рыжиками. Хотя рыжая только я. Женька русая, а Алиса светловолосая. Почти платиновая блондинка.

Уже все знают, что если собьют, то должны прилететь рыжики за тобой и забрать…

А на земле и в небе разгорается Курская битва. Потери просто дикие. Мы иногда до пяти раз каждая вылетаем. На земле все перепуталось… То наши танки, то вражеские. То наши пушки с пехотой… Все в дыму. Кто, где непонятно. Очень тяжело искать… Приходилось иногда просто садиться поблизости от пилота, забирать и резко дергать назад. Несколько раз нас обстреливали с земли… Один раз забирала раненого летчика под обстрелом, погрузила и, развернувшись хвостом в сторону стрельбы, засадила туда из пулеметов, а потом и взлетела. И сразу к госпиталю…

Уставали страшно. Вечером скорее бы до подушки… Все трое похудели… Одни глаза остались. Зелёные мои, серые Алисы и карие Женьки…

Где-то рядом с нами должен воевать и Иван Кожедуб. То ли ещё старший сержант, то ли уже младший лейтенант. Он воевать здесь начал где-то…

Нам откуда-то приволокли ещё один шторьх. С крестами ещё и с дырками от пуль. Петрович с другими техниками ремонтирует его. Будет четвертый…

Женьку ранили. Хорошо, что хоть легко. Пуля просто содрала кожу. Летаем пока что вдвоём. Прислали ещё одну девчонку. Летала раньше на У-2, перевели к нам теперь. Тоже Мария, как и я, но мы зовём ее Маня. Маша здесь только я…

Наступление фрицев остановили и теперь уже наши войска пошли вперёд. Ну и мы за ними. Такого напряжения в воздухе уже нет. Обычные бои. Летаем теперь уже вчетвером. Маня тоже. И Женька выздоровела… Самолёты у нас все в заплатках…

Петрович везде, где можно, ищет обломки шторьхов. На запчасти нам. Хорошо, что лётчики, если что где видят, то сообщают нам. Знают, если будем летать мы, то спасём и их, если что… Приволокли ещё один шторьх. Почти целый. Наши войска немецкий аэродром захватили, а там он стоял. Пригодится.

Мы идём вперёд. Опять передислокация. В сорок первом туда, на восток перелетали, а сейчас обратно на запад…

Нам ещё два почти целых шторьха приволокли. Дырки не в счет. Растем потихоньку. Уже не звено у нас, а эскадрилья. А я теперь младший лейтенант. Командир этой эскадрильи…

Приезжали корреспонденты из газеты. Поснимали на фотоаппарат нас, позаписывали…

А потом в «Красной Звезде» появилась статья. «Эскадрилья Рыжиков». Почти не наврали ничего. Немного обо мне рассказали, об эскадрилье, о нашей работе. Нормальная такая статья. Взвешенная. И фотографии тоже хорошие. Я возле шторьха своего и общая с девчонками вместе. Я эту газету бабушке отправила. Пусть порадуется!

В сводках Совинформбюро упоминается и наш участок фронта. Хорошо мы воюем!

В Москве был салют! Наверное, красивое зрелище… Раньше, ещё в той жизни, я любил на салюты смотреть. Прямо с балкона смотрел. Место, где их запускали, меньше километра от дома было. На берегу, прямо с набережной их запускали…

Пришло письмо из старого полка. Читали в газете про нас. Радуются за нас. Желают удачи.

Погиб капитан Завьялов… Лёха погиб… Сбил 18 фрицев… Я ревела в углу… Погиб ещё один хороший человек… Проклятая война… Ненавижу фашистов!

А потом сбили меня…

Наш лётчик выпрыгнул с парашютом по ту сторону фронта. Полетела я за ним… На бреющем проскочила передок и лечу в квадрат, где он выпрыгнул. Сигналов не видно, но зато вижу парашют. Пролетаю над ним. Вижу лётчика… Лежит…

Приземляюсь и подруливаю ближе. Хорошо, земля ровная относительно. Не глушу мотор и бегу к лётчику. Мертв уже…

Быстро обрезаю стропы парашюта и волоку тело к самолёту. В стороне пролетает фоккер. Кое-как затаскиваю убитого в кабину и иду на взлет. Фоккер меня заметил и возвращается…

Сука! Как же страшно, когда он начинает стрелять! Четыре пушки это реально страшно! Как я уворачивалась! Он тяжёлый, не такой поворотливый, как я. Он заходит в атаку, а я виражу и ухожу с линии атаки. И наших истребителей не видно…

С этим фоккером я совсем забыла про немцев на земле. Вот они то мне и врезали, когда я над передком пролетала…

Мотор сразу же как обрезало… Только лопасть винта вверх торчит… И высота совсем ничего… Планирую, выбираю место для посадки. Мелькнули наши окопы внизу…

И тут мне и фоккер добавил ещё… Разрывы, куски во все стороны…

Очухалась, меня пехотинцы из обломков тащат. От резкой боли в правой ноге я заорала.

— Терпи девка, сейчас вытащим!

— Что ж ты, такая молодая, на войну то пошла? Мужики воевать должны…

Молчу, скриплю зубами. Нога болит страшно!..

Куда-то меня тащат. Оказывается, в медсанбат. Ран не видно, но нога болит дико пониже колена…