— Но что же тогда ему не понравится? — спросил Ник.

— Не ему, а мне, мне не нравится то, что он, пользуясь своей властью, заставлял меня плакать и чувствовать себя ничтожеством. Он совершенно не думает ни о чувствах, ни о гордости других людей. Для него это пустой звук. За одну минуту он может вогнать кого угодно в глубочайшую депрессию, просто убить только одним своим презрительным или грубым замечанием.

Она вздохнула.

Ник тронул ее за руку.

— Знаете, вы мне казались человеком, который никого не боится…

Кейт вяло улыбнулась.

— Давайте подождем, что скажет Дэвид, и тогда я уже обращусь к отцу, — предложила она. При мысли о неприятном общении с отцом даже перспектива лишиться своего дома уже не казалась ей такой ужасной.

— Я способна скупить полмагазина, — смеясь, заметила Камилла, когда они направились к выходу из бутика «Кристиан Лабутен».

— Ты уже это сделала, — ответила Венис, глядя на внушительные сумки с покупками в руках сестры.

— Это же мой день рождения, — оправдывалась Камилла.

Обычно она разоряла свой счет лишь в случае крайней необходимости и не позволяла себе тратить две тысячи фунтов на туфли. Сестры бросили прощальный взгляд на красиво оформленную витрину с драгоценностями и вышли в тишину Белгравии.

— Я зарезервировала столик в «Сан-Лоренцо» на половину второго, — сказала Венис, застегнув пуговицы жакета. — Что будем делать до этого времени? Хочешь, поедем ко мне, выпьем кофе?

Камилла покачала головой:

— Нет, Вен, я не хочу. Я бы осталась с тобой, но Нат будет меня ждать в половине первого — сказал, что приготовил мне сюрприз.

— А он уже подарил тебе что-нибудь на день рождения? — спросила Венис, взяв сестру под руку.

— Еще нет, — ответила Камилла, — я так понимаю, что сюрприз — это и есть подарок.

Ей тридцать. В юности она ужасалась при мысли о том, что когда-нибудь достигнет этого возраста, но сейчас чувствовала, что ничего страшного не произошло, ей даже нравилось быть взрослой. У нее блестящая перспектива войти в парламент; надежда на осуществление своих амбиций окрыляла ее и придавала ей уверенности.

— Уже двенадцать. Может, тебе пора? — Венис взглянула на часы.

Камилла вздохнула:

— Да, надо ехать. Спасибо, что прошлась со мной по магазинам. Я, пожалуй, поеду на такси. Иначе просто свалюсь под грузом этих покупок.

Венис не хотелось отпускать сестру. Хотя они и жили всего в нескольких милях друг от друга, Камилла так много работала, что Венис едва удавалось повидаться с ней пару раз в месяц.

Они обнялись, и Камилла села в машину рядом с водителем. Как только они тронулись с места, она стала думать об обещанном сюрпризе. Что бы это могло быть?

Квартира Камиллы находилась в одном из самых престижных районов Лондона, и всякий, кто заходил к ней в гости, поражался ее интерьеру, который разработала Венис. Камиллу приводили в восторг стилистические изыски сестры, и она полностью доверяла ее вкусу. Венис сама подбирала каждый ковер, каждую штору, заказывала мебель и даже вмешивалась в работу архитектора Тома Баррета, который, впрочем, был не против ее участия.

Камилла и сама обладала талантом дизайнера. Стены в ее апартаментах были белыми, с орнаментом из коллекции Дианы Арбас. Ковры мягкие и пушистые, как мех норки, мебель в японском стиле, красно-коричневого цвета, лампа из розового стекла в форме сердца, а на столике лежали фотоальбомы самых известных мастеров фотографии. Французское окно открывалось на балкон, украшенный терракотовыми горшками с цветами. И только большой стол из орехового дерева все же напоминал, что хозяйка этого помещения не романтическая художница, а суровый адвокат.

Камилла вошла в холл квартиры и тут же увидела Ната Монтегю. Он был в сером кашемировом джемпере, и глаза у него загадочно поблескивали. Камилла обратила внимание на большие дорожные сумки, стоявшие у его ног.

— Ты прибыла на пять минут раньше, — заметил он.

Камилла обняла его за шею и поцеловала.

— Нат, я терпеть не могу ждать, когда речь идет о сюрпризах, — призналась она. — Скажи мне, что это! Оно там? В сумках?

— Нет, сюрприз — это сюрприз, — ответил он, положив руки ей на плечи и поцеловав в губы. Его руки скользнули вниз по ее спине.

Она высвободилась, тихонько хихикая.

— Нат…

Он разочарованно вздохнул. Все, что он хотел сейчас, — это оказаться с ней в огромной постели. Но к сожалению, неумолимая стрелка больших каминных часов свидетельствовала о том, что времени у них нет даже на то, чтобы выпить чашку кофе.

— Скорее надевай пальто и туфли, — таинственно велел он, — мы сейчас же уезжаем.

Камилла выглядела растерянной. Она ожидала совсем иного, и потом, ей не хотелось покидать дом, ведь…

— Кейт скоро должна приехать.

— Я уже предупредил ее, чтобы не приезжала, — возразил Нат все с той же загадочной улыбкой.

Камилла посмотрела на папки и бумаги, разложенные на большом письменном столе, и запаниковала.

— Но мне еще надо поработать…

На лице Ната отразилось нетерпение. Камилла улыбнулась и уступила:

— Хорошо, хорошо, поедем.

Только когда Нат свернул в сторону Хитроу, Камилла начала подозревать, что они едут вовсе не на праздничный ужин по поводу ее дня рождения. Или по крайней мере этот ужин будет не в лондонском ресторане.

— Может, ты мне все-таки скажешь, куда мы направляемся? — спросила она, когда они, выйдя из машины, прошли в здание аэропорта и поспешили к месту регистрации на рейс швейцарской авиакомпании.

Нат вытащил из кармана пиджака два билета.

— С днем рождения, дорогая, — сказал Нат, — мы едем ужинать в Межев.

Камилла похолодела от ужаса, вспомнив о работе, которую она должна была закончить: ведь новое дело будет уже во вторник! Но поневоле пришлось смириться. Боже, такой подарок — ужин в Межеве! Она обожала горнолыжные курорты; в жизни у нее было две страсти — работа и катание с гор. Освальд с детства приучал дочерей к спорту, порой вынуждая их рисковать и не бояться травм, чтобы достичь успеха. Камилла полюбила горные лыжи и, став взрослой, сама каждую зиму отправлялась кататься. Межев был своего рода Парижем для любителей горнолыжного спорта — восхитительная природа, избранное европейское общество, отличные отели без излишней вульгарной роскоши, которую она терпеть не могла.

Она была признательна Нату за такой подарок, хотя и знала давно, что он склонен к широким жестам. Будучи богатым наследником и банкиром, он легко мог себе их позволить, а уж когда речь шла об удовольствиях, и вовсе не скупился. Отдыхали они всегда по-королевски, и не только в Англии, но и за границей. На выходные нередко уезжали в Аргентину, чтобы сыграть в поло, верховой ездой наслаждались в Дубае, а путешествовать по морю предпочитали на яхте у Гренадин. Ко частенько Нат проводил свободные дни не с Камиллой, а с друзьями, поскольку его подруга была слишком занята — готовилась к судебным заседаниям, проходившим по понедельникам.