— А, так, значит, это было землетрясение! Да нет, конечно же мы его заметили, только не знали, что это такое.

— Так где же вы были?

— Там, внизу. Надо же, землетрясение! Полный отпад! То-то Хабр...

— Ну и как вы?

— Да ничего. Потрясло немного. В общем-то, все вокруг тряслось. И немного камней свалилось, а так ничего особенного.

— На вас не свалилось?

— На нас нет, рядом кое-что свалилось.

— А что Хабр? — спросила пани Кристина. — Ты начал о Хабре говорить.

— А Хабр еще раньше знал, что будет трясти. И пытался нам об этом сказать, да мы его не поняли. В следующий раз будем умнее.

— Очень надеюсь, что следующий раз наступит нескоро, — сказала пани Кристина, садясь в машину. — Хотя ничего страшного, откровенно говоря, в этом землетрясении не было. И чего люди его боятся? Даже смешно.

— И впрямь смешно, — подтвердила Яночка, вздрогнув при одном воспоминании о том, что пришлось им пережить. — Немного ужасно, но в общем смешно.

— А самое смешное нам только предстоит, — включая зажигание, иронически заметил пан Роман. — Сейчас вы увидите, что собой представляет шоссе...

Алжир всем понравился чрезвычайно, а обратная дорога через Атласские горы оправдала самые смелые ожидания Павлика. Расположившись поудобнее на заднем сиденье машины, мальчик позволил себе наконец отдохнуть от пережитых волнений и не отрывался от окна.

Впрочем, пейзажем осталась довольна даже пани Кристина. И в самом деле, с ним мало что могло сравниться из увиденного в Алжире.

То самое, знаменитое шоссе, которым отец пугал детей с самого их прилета в Африку, начиная с Эль Хемиса и Милианы резко сворачивало к югу, карабкаясь в горы и петляя по склонам. Все чаще по одну сторону возносилась отвесная скала, по другую, далеко внизу, до самого горизонта простиралась живописная холмистая равнина. Пан Роман последовательно нагнетал панику.

— Вот здесь разбились двое наших, — мрачным голосом информировал он, приближаясь к узенькому мосту. — Вроде бы поворот не очень крутой, но дело происходило после дождя, а от дождя здешняя глина страшнее гололеда. Вот и вынесло их влево, прямо под колеса мчащегося навстречу автобуса. А сейчас будем проезжать место, где один водитель решил, что поворот уже кончился... Остатки от его машины можете увидеть вон там, внизу...

— Мне бы тоже показалось, что поворот тут кончается, — печально заметила пани Кристина, а Павлик, долго глядевший вниз, заметил: — Это был грузовик.

Пан Роман поучающе ответил жене:

— А вот и нет, поворот продолжается и даже становится уже, видишь?

А Яночка, тоже поглядев вниз, дополнила сообщение брата:

— И легковая тоже. Кажется, белого цвета. Перестав восхищаться пейзажем, пани Кристина вынесла приговор дороге:

— Это не шоссе, а просто какие-то бараньи кишки.

Сбросив скорость, пан Роман начал повествование о следующей жуткой истории:

— Видите сравнительно прямой участок дороги, прямо перед нами? Ехал тут ночью один водитель, увидел перед собой свет фар другого автомобиля, ну и спокойно продолжал ехать по прямой. Вон он, лежит по ту сторону, в пропасти.

— Где? — завертелся на месте Павлик. — Его скелет лежит?

— Да нет, разбитая машина. Здесь высота больше семидесяти метров. Видите, за прямым участком сразу крутой поворот, и снова прямая.

— Может, хватит? — не выдержала пани Кристина. — Я все поняла. И почему тебя предупреждали не ехать здесь в темноте, тоже поняла. И долго так будет?

— Самый опасный участок тянется около ста сорока километров. Через час он кончится. А дорога здесь так вьется потому, что проходит по естественным горным склонам, старательно повторяя горный рельеф: спускается во все ущелья, огибает все возвышенности. Ее нигде не попытались спрямить. Водители не любят пользоваться этой дорогой, предпочитают ту, через Медею.

— Я насчитал одиннадцать разбившихся машин, — сообщил Павлик. — В основном грузовики, но встречаются и легковушки. Мировая дорога!

Домой приехали уже в сумерках. Купленную в Махдии лампу дети поставили на низенький столик в комнате Яночки. Полюбоваться на покупку смогли только после ужина. Хабр принимал в этом активное участие. Опершись на колени Павлика передними лапами, он потянулся к лампе.

— Тоже хочешь осмотреть? — понял Павлик. — Пожалуйста.

И он поставил лампу на пол, прекрасно зная, что мнение Хабра бесценно. Тот тщательно обнюхал лампу, после чего к ее осмотру приступили дети.

— Грязноватая, — заметил Павлик. — Наверное, надо почистить.

— Да нет же, чистая она, — холодно заметила сестра. — Ты опять вспомнил об арабских сказках? Потрешь лампу и явится джин?

— Да нет, — смутился брат. — Просто, если очистим, может, увидим на ней какие письмена или знаки...

Ни слова не говоря Яночка достала из стенного шкафчика курточку от своей пижамы. Выхватив ее из рук сестры, Павлик принялся энергично тереть мягкой фланелькой металлические части лампы. Поглядев на его работу, Яночка сходила в ванную и вернулась с тюбиком зубной пасты. Подумав, сходила в ванную еще раз и принесла пачку стирального порошка и порошка для чистки посуды. Павлик испробовал все.

Лампа была несомненно очень старой, но усилия мальчика оправдались: через несколько минут медь в нескольких местах засияла. Вот уже совершенно четко стал просматриваться декоративный узор на подставке, а хрустальный резервуар всеми гранями отражает электрический свет. Подняв лампу, мальчик заглянул на нижнюю сторону подставки.

— Гляди-ка! — вскричал он. — Тут что-то написано!

Яночка тоже снизу рассмотрела подставку. И в самом деле, что-то там виднеется. Потом она подержала лампу, чтобы ее низ брат мог хорошенько осмотреть. На всякий случай они не стали переворачивать лампу, потому что в прозрачном резервуаре виднелись остатки какой-то жидкости, видимо масла, которое могло вылиться. Вот и пришлось рассматривать нижнюю часть лампы в очень неудобной позиции — встав на карачки и выворачивая шею.

— Как будто кто-то царапал гвоздем, — сказала Яночка.

Брат уточнил:

— Но не просто так царапал, а что-то писал. Ведь похоже на арабские буквочки.

И брат с сестрой опять по очереди, в большом волнении, принялись разглядывать написанное. Павлик предложил на всякий случай попытаться перенести на бумагу арабские червячки. Яночка согласилась с братом. И внесла свое предложение:

— На всякий случай сделаем это двумя способами. И просто перерисуем на бумаге, и попробуем прижать какую-нибудь мягкую бумагу, чтобы отпечаталось само. Лучше всего бумажную салфетку.

Трудности детей не смущали. Не откладывая дела в долгий ящик, они принялись за работу.