«Вся экономика Европы, — писал Герберт Гувер, — взаимно переплетена с немецкой экономикой благодаря традиционному обмену сырьем и готовой продукцией. Нельзя восстановить экономическую силу Европы без восстановления Германии».

Но именно возрождения Германии в Европе и побаивались. Три поколения французов трижды воевали с Германией.

Американский генерал Люциус Клей, глава американской военной администрации в Германии, предложил освободить немецкую экономику от тягот оккупации: пусть она заработает, немцы начнут кормить себя сами. Отец Клея был сенатором от штата Джорджия. Будущий генерал вырос среди проигравших — южан, потерпевших поражение в войне с северянами, — и понимал, что чувствуют разгромленные в войне немцы.

Но советские руководители не собирались отказываться от репараций. Они имели большое значение для послевоенной советской экономики.

«Репарации, — писал известный военный историк Михаил Семиряга, — не только содействовали восстановлению разрушенного хозяйства СССР, но и послужили толчком к техническому прогрессу в советской промышленности. Репарационное оборудование было на уровне того времени. Восстановление экономического потенциала страны принято объяснять только «высоким трудовым подъемом» советского народа. Куда же делись целые заводы, ценнейшее промышленное оборудование и материалы из Германии, Румынии, Венгрии и из других бывших вражеских стран, которые в сотнях тысяч вагонов могучей волной растекались по всему Советскому Союзу?»

Молотов напоминал союзникам, что Советскому Союзу обещали репарации на сумму в десять миллиардов долларов, поэтому репарации должны поступать не только из советской зоны оккупации, а из всей Германии. Советский Союз больше всех пострадал во время Второй мировой. И даже десять миллиардов не компенсировали потерь.

Американцы возражали: Соединенные Штаты помогают немецкому населению, поставляют продовольствие в свою зону оккупации, и в случае продолжения репараций все это будет уходить Советскому Союзу. Соединенные Штаты отказывались закачивать деньги в немецкую экономику, если Советский Союз будет их выкачивать. Западные державы договорились отделить свои зоны оккупации от советской, провести там денежную реформу и приступить к восстановлению экономики. Так началось разделение Германии, которое сохранялось четыре десятилетия.

23 февраля 1948 года представители США, Англии и Франции собрались в Лондоне для обсуждения будущего Германии. Договорились объединить три зоны оккупации, провести денежную реформу и включить западную часть Германии в план Маршалла.

Через месяц после этого, вечером 26 марта 1948 года, Сталин принял руководителей восточной части Германии — сопредседателей Социалистической единой партии Германии Вильгельма Пика и Отто Гротеволя.

— Пропагандируя план Маршалла, — жаловался Гротеволь, — англичане и американцы говорят о помощи, которую будто бы собираются предоставить Германии. Контрагитация нашей партии в этом вопросе не стала действенной вследствие распространенных среди населения иллюзий, связанных с планом Маршалла. В борьбе с планом Маршалла партии пока не удается увлечь за собой широкие массы.

18 декабря на новой встрече со Сталиным Вильгельм Пик высказался еще резче:

— План Маршалла означает ограбление Германии.

С самого начала план Маршалла воспринимался как инструмент холодной войны. В Москве, видимо, понимали, что щедрая экономическая помощь разрушенной Европе подрывает протестный потенциал населения континента и перспективы компартий. За более тесной экономической интеграцией обычно следует более тесное политическое объединение. Так и произошло. Немцы в западной части Германии связали свою судьбу с западным миром. В конце концов план Маршалла привел к созданию Общего рынка.

18 июня 1948 года в западных зонах оккупации было объявлено о проведении денежной реформы. 23 июня США, Англия и Франция объявили, что денежная реформа пройдет и в западных секторах Берлина. Сталин знал, как на это ответить.

В сорок пятом Берлин поделили на четыре сектора оккупации. Советский сектор станет столицей Германской Демократической Республики. Западный Берлин хотел быть частью Западной Германии. Но со всех сторон окруженный советскими войсками Западный Берлин оказался очень уязвимым.

24 июня 1948 года Советская военная администрация в Германии объявила о том, что прекращается сообщение между Западным Берлином и западными зонами оккупации Германии. Объяснили, что дороги и мост через Эльбу «временно закрыты в связи с ремонтом». На железнодорожной станции Хельмштадт на границе двух зон стояли американские поезда. Американские офицеры требовали пропустить их, советские офицеры отвечали: состав пропущен не будет.

Заодно в Западном Берлине отключили электричество. Город остался без света, тепла и продовольствия. Началась блокада Берлина. Это была первая битва холодной войны, первое прямое столкновение Востока и Запада.

Сталин был уверен, что Западный Берлин не выдержит блокады и его можно будет присоединить к Восточной Германии. Что касается Соединенных Штатов и Англии, то они не решатся на какие-то действия, а ограничатся дипломатическими нотами. По словам Громыко, Сталин решил для себя, что отступит только в том случае, если американцы решатся на настоящую войну.

Англия и Соединенные Штаты действительно были растерянны. Они не испытывали желания сражаться из-за Западного Берлина. Но понимали, каковы ставки. «Если Берлин будет оставлен, — писал тогда один американский журналист, — завтра половина населения Европы вступит в коммунистическую партию».

Власти города заявили: «Западный Берлин никогда не станет коммунистическим!» Обер-бургомистр Западного Берлина социал-демократ Эрнст Рейтер говорил на митинге:

— Всеми средствами мы будем сопротивляться притязанию на власть тех, кто хочет сделать нас рабами одной партии. В таком рабстве мы жили в рейхе Адольфа Гитлера. С нас хватит. Мы не желаем его возрождения… Сегодня весь мир знает, что именно здесь бьется сердце новой германской демократии… Свобода — смысл всей нашей жизни.

В Вашингтоне в эти дни было жарко и влажно. Президент Трумэн нервничал, чувствовал себя усталым. Ему не нравилось выражение «холодная война». Он предпочитал иное выражение — «война нервов». Газеты были полны слухами о грядущей войне. На совещании в Белом доме прозвучала идея нанести ответный удар — закрыть для советских судов Панамский канал. Трумэн отверг эту идею. Но подчеркнул:

— Мы остаемся в Берлине.

Генерал Люциус Клей предложил танками проложить дорогу в Западный Берлин. Клей был человеком с бешеным темпераментом. Как выразился его приятель, «он отличный парень, когда расслабится, проблема в том, что он никогда не расслабляется».

Трумэн опять сказал «нет»: это уже почти настоящая война.

Генералы-летчики Хэп Арнолд и Куртис Лемэй вспомнили, как во время Второй мировой они доставляли грузы в Китай через Гималаи по воздуху. Воздушный мост показался Трумэну идеальным решением. Полеты Сталин запретить не сможет. Сбивать самолеты рискнет только в том случае, если хочет войны.