Целыми днями несгибаемая леди, как назвал ее Бернард Десмонд, моталась по усадьбе, чтобы держать все под контролем. А вечерами утыкалась в финансовую документацию, пытаясь разобраться в запутанных делах фермы. Ей удалось разыскать в кабинете отца и ту папку с финансовой перепиской, которую он так тщательно охранял от посторонних глаз. К концу недели она поняла, с помощью каких непорядочных действий отцу Эрика Рэнделла удавалось обманывать ее отца, который полностью доверял своему соседу, считая его будущим родственником. Впрочем, поведение самого Эрика в делах тоже нельзя было назвать порядочным. Он оказался достойным преемником своего отца. Так что если у Флоренс и оставались какие-то иллюзии насчет его чувств к ней, то теперь она окончательно от них избавилась. Милый юноша, в которого она влюбилась еще совсем девчонкой, превратился в расчетливого бессовестного дельца. Гнев Флоренс был так велик, что она готова была драться до последнего вздоха, но не идти ни на какие компромиссы с этой семейкой. Она так уставала за день, что, едва добравшись до постели, мгновенно засыпала. Спала она так крепко, что за несколько часов полностью восстанавливала силы.

Через какое-то время Флоренс рискнула позвонить в банк и поговорить с его владельцем, старым другом их семьи, мистером Уэскером. От него она узнала, что банк перекуплен Международным инвестиционным банком и стал его филиалом в графстве Дербишир. Флоренс похолодела, на помощь Уэскера рассчитывать нечего. Теперь там заправляет, вероятно, Джон Картер со своими братьями, а от них не жди пощады.

— Но я согласился на их великодушное предложение остаться на должности управляющего, — продолжил Уэскер. — И могу обрадовать вас, мисс Моранис, что правление банка приняло решение выдать вам долгосрочный кредит, который погашает остаток вашего долга банку, после чего остается весьма солидная сумма на реконструкцию фермы. Как только мистер Моранис поправится, жду его к себе для оформления документов. Рад был вас слышать, мисс Моранис, и желаю вам успеха!

Вдохновленная первой удачей, Флоренс решила сделать вид, что ей неизвестно о новых правилах, и отправить по почте в комитет по проведению призовых состязаний в Дерби заявку на участие Дарлея. Надежды никакой нет, но чем черт не шутит, решила она. Каково же было ее удивление, когда через два дня она получила извещение, что Дарлей допущен к участию в конных состязаниях под номером тринадцать.

В тот же день ее ждала еще одна радостная новость: отцу наконец разрешили встать с постели. И, хотя Дэвид Моранис был еще очень слаб после перенесенного гриппа, он настоял на том, чтобы за ужином семья собралась в полном составе. Вот тогда Флоренс и рассказала отцу и о том, что происходит на ферме, и о новом банковском кредите, и о предстоящем участии Дарлея в конных призовых состязаниях.

— Вот увидишь, что я была права! — весело поддразнила отца Флоренс. — Дарлей станет чемпионом и принесет нам кучу денег.

Увидев, как посветлели и помолодели лица ее родителей, Флоренс опустила глаза в тарелку, чтобы скрыть слезы радости за них. Теперь их спокойной старости в родном доме, на родной земле ничто не угрожает. Она позаботится об этом!

— Ты у меня молодец, дочка, — охрипшим от волнения голосом произнес Дэвид. — Я горжусь тобой и признаю, что был не прав в отношении Дарлея.

— Только, пожалуйста, не забывай поесть за трудами по ферме, — вступила в разговор мать, чтобы снять пафос семейной сцены. — За последнее время ты осунулась. Как известно, об успехах в делах судят не только по результатам, но и по внешнему виду служащих. Раз ты теперь у нас исполняешь обязанности управляющего, то позаботься о себе. — Кристина с нежной улыбкой смотрела на дочь. Теперь она могла бы сказать, что впервые после того, как их сыновья покинули родной дом, в душе ее воцарился покой. Все было бы хорошо, если бы не тоска, притаившаяся в глубине больших зеленых глаз дочери.

Дела на ферме шли все лучше. Дэвид Моранис оформил новый кредит и расплатился с долгами. Вместе с дочерью он теперь принимал все решения и не мог нарадоваться, видя, с каким упорством и терпением она объясняет необходимость тех или иных новшеств на ферме. Работы Флоренс хватало, но отныне ее обязанности не требовали предельного напряжения всех физических и душевных сил. Она смогла немного расслабиться, и это моментально обернулось для нее неизбежной бедой. Мысли о Джоне, вопреки собственному запрету, нахлынули на нее с новой силой. Прежде всего, мучила мысль о том, что благополучием своей семьи она обязана ему. Чудес не бывает, и раз банк проявил такое великодушие, значит, за всем этим стоит он, Джон Картер-младший, совладелец Международного инвестиционного банка. Флоренс долго ворочалась в постели каждую ночь, прежде чем заснуть, вспоминая их последний разговор. Что значил невинный обман Джона по сравнению с многолетними происками их соседей Рэнделлов, затягивавших ее отца в долговую паутину?! И как сурово она обошлась с тем единственным мужчиной, которому отдала свое сердце, отдала навсегда! Теперь она его потеряла. Своего благородного рыцаря на белом коне, который готов был ради нее на любые подвиги… Но еще более мучительным оказалось для нее собственное тело, которое никак не хотело забыть сладкий жар поцелуев и ласк Джона. Даже сон зачастую не приносил ей облегчения. Проходили дни, а Джон по-прежнему являлся ей в сновидениях, заглядывал своими черными, полными обиды глазами прямо ей в душу. Удивительно, но во сне он ни разу не заговорил с ней. Флоренс так давно не слышала его бархатный баритон, что временами набирала телефон лондонского банка в надежде хоть раз услышать его. Но голоса в телефоне были чужими, и она молча опускала трубку. Где ей было знать, что Джон Картер больше не занимает кабинета в шикарном здании банка и находится от нее совсем не так далеко, как она думала.

До конных призовых состязаний в Дерби оставалось не больше недели. Уже был найден жокей для Дарлея, который объезжал жеребца под руководством тренера, когда у Флоренс появился новый повод для волнения. Первой забила тревогу, как всегда, Кристина.

— Фло, мне не нравится, что ты продолжаешь худеть. Аппетит у тебя хороший, питаешься ты регулярно и уже не так устаешь, как прежде. В чем дело? Ты не хочешь показаться врачу?

— Я абсолютно здорова, мама. Зачем ты напрасно бьешь тревогу? Конечно, я волнуюсь, ведь скоро наступит день состязаний. Я даже спать стала плохо, все думаю, подведет меня Дарлей или нет? Ему еще не приходилось участвовать в таких грандиозных состязаниях, где будет много лошадей и много народа. Он ведь очень нервный.

Флоренс лгала, чтобы успокоить мать, потому что и сама уже понимала в чем дело. Выход был только один: съездить в Дерби и сдать в лабораторию анализ на беременность, чтобы не мучить себя пустыми предположениями. Проблема состояла в том, чтобы скрыть свою поездку от родителей. Такая возможность подвернулась, когда позвонила сестра Бернарда Десмонда и сообщила, что брат ее заболел тем же гриппом, что и Дэвид.

После завтрака Флоренс с трудом удалось убедить мать, что она просто обязана навестить старика, который давно не появлялся у них и которому они многим обязаны. Дэвид поддержал дочь.