Подумав об этом, Борис даже рассмеялся нелепости подобной мысли. Однако несколько мгновений спустя ему вдруг подумалось: а так ли уж она абсурдна? Если отбросить всякие там морализаторские закидоны, это единственно реальный вариант выбраться отсюда с минимальными осложнениями. Главное, захватить лайнер, который летит в Европу. Перенаправить его в Россию – ноль проблем. А там… А там, как говорится, что бог даст. Хотя что-то может дать и суд. Угон воздушного судна, независимо от мотивов, – реально уголовное, причем очень серьезное преступление.

С правовой точки зрения это, по сути, тот же терроризм. И сроки там отмеряют такие, что мама не горюй. Лет десять строгого режима как минимум. Не исключено, и «контора» не в состоянии будет оказать помощь. А что она сможет сделать, если этот случай гарантированно получит всемирную огласку? Наши «лучшие друзья» такой вой поднимут, что хоть святых выноси. А то ж! Это для них будут, можно сказать, именины сердца – отменная возможность навешать на Россию уйму собак всевозможных пород. Так что о своей принадлежности к российским спецслужбам лучше помалкивать.

Стоп! А парни-то что скажут? Ведь за решетку отправят и их. Сто пудов – суда не миновать. Да, с ними этот вопрос надо будет обязательно обсудить. Но с другой стороны… Здесь они – как в западне, причем даже не на птичьих правах, а, надо думать, в роли дичи, которую будут травить ищейками по всей Банзании. И исход этой погони может быть не самый завидный. В лучшем случае африканская тюрьма, синоним которой – сущий ад, откуда их, возможно, когда-нибудь и вытащат усилиями адвокатов, дипломатов, судами и деньгами… А в худшем – смерть, не исключено, мучительная, и безымянная могила в брюхе аллигатора. Паршивая ситуация, ничего не скажешь…

Но это – потом. А сейчас надо выбраться из этих гребаных джунглей, где-то на окраине Рабуби замаскироваться, затаиться и изучить обстановку. По мере возможности раздобыть еды… И сами с раннего утра ничего не ели, да и пить хочется – от этой жарищи все во рту пересохло. И люди вон измотаны до полного предела, измучены и голодом и жаждой. Ешкин кот, где бы водой разжиться? Это не Россия, японский городовой, тут родников, поди, днем с огнем не найти. Хоть бы ручей какой-нибудь протекал… Не из первой же попавшейся лужи, в самом деле, воду пить?!

После очередного поворота в просвете дороги Борис увидел вдали городскую окраину. А еще он увидел стоящие у дороги два джипа с армейской банзанийской символикой, у которых прохаживались несколько солдат с автоматами на изготовку. Гаврилин мгновенно понял: это по их душу! Судя по всему, Али Мохаллани слил информацию о них местным силовикам, и они тут же вышли на охоту. Это означало, что надо или сдаваться, что было совершенно немыслимо, или принимать бой, что было настоящим сумасшествием. Но трезвое сумасшествие отчего-то казалось предпочтительнее рассудочного кретинизма.

Сбавив скорость, Борис громко спросил:

– Кто там ближе всех сейчас к заднему окну? Хан и Штык? Отлично! Немедленно выбить окно, вылезти наружу и висеть, пока не остановят. Сразу брать солдат на мушку. Окажут сопротивление – огонь на полное поражение. Нам уже терять нечего.

Тут же сзади донесся пронзительный звон битого стекла. Через салонное зеркало заднего вида Гаврилин проследил, как парни проворно выбираются наружу и приседают, опираясь ногами о пластиковый бампер. Как он и ожидал, навстречу автобусу двинулись двое солдат, нацеливших прямо в него свои автоматы. Выглянув в окно водительской дверцы, Борис приятельски улыбнулся и спросил по-французски:

– Что случилось, господа? Наша команда возвращается с экскурсионной прогулки.

– Выходи! – ухмыльнулся мордастый капрал, мотнув стволом автомата.

– Танцуем! – по-русски объявил Гаврилин, открывая дверцу нараспашку.

Капрал отступив назад, чтобы не быть задетым дверцей, даже не понял, что именно это не позволило ему заметить, как бесшумной тенью из-за автобуса в его сторону метнулся Райнуллин, с ходу нанося два стремительных удара ногами – в сплетение и голову. Рухнувшего негра Дельшат отбросил в сторону, тут же взяв на мушку солдат, которые надумали было поднять автоматы. Недоуменно захлопав глазами, те побросали на дорогу свое оружие и поспешно вскинули руки. Борис и Долгунов в этот момент уже выводили из машин сидевших в них троих донельзя ошарашенных солдат и насмерть перепуганного лейтенанта.

– Вы ждали здесь нас? В связи с чем? Кто приказал? – последовали жесткие прямые вопросы, от которых не отвертеться, не уклониться.

– Командир нашей бригады, полковник Цутту Шап, приказал задержать автобус, в котором, по его словам, едут предатели и террористы. В случае отказа сдаться мы обязаны немедленно стрелять на поражение… – трясущимися губами произнес офицер.

– Штык, держи их на мушке, а я посмотрю, что там у них в машинах, – распорядился Гаврилин и заглянул в салон ближнего авто.

На водительском сиденье он увидел японскую рацию, из динамика которой доносились чьи-то голоса. На мгновение задумавшись, он забрал рацию с собой – она очень даже могла им пригодиться. Кроме этого, нашел два автомата и несколько магазинов к ним. В багажнике были только гаечные ключи и иное шоферское снаряжение. Зато в другом автомобиле Борис обнаружил большую картонную коробку с сухими пайками, целую упаковку бутылок питьевой воды и военные аптечки натовского образца. Судя по всему, этот пост собирался дежурить здесь не менее суток.

«Все это очень даже кстати!» – обрадовался Гаврилин и, подозвав к себе Мурашука и Кипреева, стоявших с автоматами у открытой двери автобуса, распорядился:

– Раздайте по бутылке на двоих и по пайку на четверых, – распорядился он. – Аптечки тоже возьмем – мало ли что?..

Вернувшись к уныло наблюдавшим за ним офицеру и солдатам, он будничным тоном объявил:

– Ладно, убивать вас не будем. Реквизируем продовольствие с водой, медикаменты и оружие. Кстати, сотовые телефоны сдать!

Телефоны нашлись только у лейтенанта и капрала. Просадив напоследок трофейным ножом по паре колес, Борис подошел к автобусу, собираясь сесть за руль, но тут внезапно в отдалении, в той стороне, откуда они только что приехали, послышался истошный гул мотора. Следом за ними мчался какой-то автомобиль. На какое-то мгновение подумалось, что это могли быть их бывшие пленники-моджахеды, которые, разобравшись с развилками лесных дорог, наконец-то смогли найти нужную. И все же, ощущая какое-то внутреннее беспокойство, Гаврилин потянулся к лежавшему на капоте гранатомету. В этот момент, высоко подпрыгивая на бугристой дороге, на бешеной скорости из-за деревьев вылетел джип-кабриолет, набитый вооруженными людьми, которые прямо на ходу открыли шквальный огонь. Судя по всему, их настолько переполняла злоба, что они не могли дождаться более подходящего момента для прицельной стрельбы.

К счастью, именно эта их взвинченность и не позволила им в один момент превратить автобус в решето, убив всех, кто в нем находится. Тем не менее часть выпущенных пуль без труда прошила тонкую японскую жестянку, поразив и без того натерпевшихся людей. С криками и стонами все, кто находился в автобусе, за исключением спецназовцев, которые немедленно открыли ответный огонь, повалились на пол.