Выпустив пар, я подошел к графину, налил воды и направился наверх.

— Спасибо, — вновь губы Наташи тронула слабая улыбка. Она залпом осушила стакан и протянула мне пустой. Я поставил его на тумбочку и присел рядом. Она чуть отодвинулась, давая мне больше места, при этом продолжала с улыбкой смотреть на меня, а я… Я испытывал смешанные чувства. Она была такой слабой и беззащитной. Она была доброй и понимающей, а я…

— Ты знаешь, — начала вдруг она. — У меня сохранился наш фотоальбом, — и указала на шкаф, стоявший сбоку от постели. — Там, большой, в синем переплете. Принеси его.

— Зачем? — спросил я, но поднялся и направился к шкафу. Открыл створку шкафа-купе и в действительности, на одной из полочек среди нескольких книг стоял и альбом.

— Мне хочется посмотреть, какими мы были в молодости. Я была красивой, — хмыкнула она.

— Ты и сейчас красивая, Наташ. — Я взял альбом и вернулся на место. Протянул ей. Она забрала его и открыла.

— Знаешь… — рассматривая фото, где в основном была запечатлена наша компашка: я, Дима, Наташа и еще двое — Катька из параллельного и Денис. Мы тусили вместе. Гуляли вместе. Заступались друг за друга тоже вместе. И так вышло, что влюбились с Димой в одну и ту же девушку. Вместе. — Это были хорошие времена. Мы, вроде бы взрослые, но еще такие дети, не обремененные заботами и прелестями взрослой жизни. Как Леська сейчас. — Она перелистывала страницы одну за другой, смотрела, грустно улыбаясь, а я так же грустил рядом. Она ведь была права. Хорошие были времена. Один за всех и все за одного. И лишь потом все перевернулось, размазав наше детство, растоптав его.

— Как у тебя дела на работе? — закрыв альбом, Наташа положила его рядом с собой.

— Хреново, — нехотя выговорил я. Рассказывать о проблемах мне не хотелось, но и врать — тоже. — Проиграл один крупный тендер и теперь у меня небольшие проблемы, но ничего, я справлюсь, не бери в голову.

— Всегда справлялся, — кивнула она. — Ты же останешься со мной?

— Сегодня? — уточнил я.

— Да, можешь в гостевой лечь. — Она пожала плесами. — Просто мне не очень хочется оставаться одной в этом доме.

— А где горничная?

— Я её уволила, — усмехнулась Наташа. — Зачем мне человек, который плохо выполняет свои обязанности? А новую еще не нашла. Так что, останешься?

Оставаться мне не хотелось, но отказать ей я опять же не смог, потому кивнул и произнес:

— Хорошо. Я буду ночевать в гостевой. Но утром мне придется уехать.

— Конечно. — Она снова обхватила мою ладонь своей. Легонько сжала и заглянула в глаза. Я думал, она что-нибудь мне скажет, но она промолчала. Молча кивнула на дверь и только после выговорила: — Я хочу спать, выключишь свет?

— Конечно. — Я наклонился к ней и поцеловал в лоб. — Спокойной ночи, — улыбнулся, провел подушечками пальцев по бледной щеке и, поднявшись, вышел из комнаты.

Я плохо ориентировался в этом доме, но решил, что гостевая спальня — самая дальняя по коридору. До жути хотелось принять душ и тоже улечься. Я подошел к двери, повернул ручку. И только включив свет, понял — это не гостевая комната. Это комната Олеси. Мне бы уйти, но я будто движимый неведанной силой вошел внутрь и захлопнул дверь.

Проснувшись утром в постели Олеси я понял, что нещадно опаздываю на совещание. Телефон в вибро-режиме разрывался от звонков Антона, а я так и лежал на подушке, не шелохнувшись.

Полночи не сомкнул глаз. Ходил по комнате Олеси и думал о том, где она, как она и, самое главное, с кем. Я знал, что у неё был какой-то парень, о котором она сама же мне и рассказывала, но ни имени, ни тем более адреса его я не знал, а спрашивать у Наташи… Наверное, стоило, потому что она — мать и должна волноваться о том, где же её дочь.

Я поднялся с постели и поправил бледно-розовое покрывало, которым она была застелена. Так и уснул в брюках и рубашке, сил к тому моменту, когда я все-таки прилег, у меня не осталось. Мне хотелось Лесю. Мне хотелось обнять её, ощутить биение её сердца под собственной ладонью. Как там, в домике. А был ли тот дом на самом деле? Были ли чувства на самом деле? И кто вообще такая Олеся Хавронская?

Наташу я нашел на кухне. Она готовила завтрак и, заметив меня, окинула сердитым взглядом.

— Доброе утро, — выговорила она. — Ты немного промахнулся с гостевой комнатой. Она чуть ближе Лесиной, — и добавила буднично: — Будешь кофе?

— Да, — кивнул я, присел на табурет рядом со столом и потер лицо руками. — Наташ.

— Да? — Наташа обернулась ко мне с пустой чашкой в руках.

— У Олеси был… есть парень?

— А зачем тебе? — вскинула она брови.

— Просто ответь, — попросил я, не сводя с неё пристального взгляда.

Наташа тоже смотрела мне в глаза со смесью осуждения и раздражения. А после, подойдя к кофемашине, поставила чашку и, не оборачиваясь, сказала:

— Есть. Лешка. Они вместе учатся в университете. Хороший мальчик, из приличной семьи. Подходит ей очень. — Я буквально нутром ощущал злость, с которой она говорила это. Но все же решил идти до конца.

— Ты связывалась с ней?

— Она не берет трубку, — услышал я, а в следующее мгновение кофемашина загудела. Наташа стояла, оперевшись ладошками в столешницу и ждала, когда приготовится этот чертов кофе, который мне уже хотелось выплеснуть в раковину и сделать что-то… Набить морду этому Лешке! Если она с ним, и он её хоть пальцем коснулся, я его в бараний рог скручу! Отметелю так, что мало не покажется. Пусть ищет себе другую. А Леська — моя! Моя… Как же! Великовозрастный дурак ты, Руслан Агатов!

— И тебя это не волнует? — раздраженно поинтересовался я.

— А почему это должно меня волновать, Руслан? — Наташа излишне резко поставила передо мной чашку и кофе пролилось на стол. Но ни она, ни я не придали этому значения, — смотрели друг на друга волком. — Олеся взрослая девушка и сама способна решать, с кем и где ей быть. А если она с Лешей, — взгляд её наполнился каким-то превосходством, уголки губ дрогнули в улыбке. — Это очень хорошо.

Черта с два это хорошо! Я едва не высказал это вслух, но вовремя осекся. Наташа продолжала сверлить меня взглядом, а я смотрел на неё снизу вверх, и на мгновение мне подумалось, что она что-то недоговаривает. А если она…

— Ты разговаривала с Олесей. — Не вопрос, скорее — утверждение.

— Говорю же, она не берет трубку, — пожав плечами, Наташа взяла у раковины тряпку и вытерла пролитый кофе. И только после снова посмотрела на меня.

— Она знает, что ты беременна, правда? — Я говорил это с уверенностью в голосе, однако уверен в этом вовсе не был. От слова совсем. Но, как в бизнесе, так и в других делах такая тактика всегда срабатывала. Если моему собеседнику есть что скрывать, он обязательно расскажет. Но, либо Наташа была крепким орешком, либо она и правда чиста как слеза младенца, чтоб её! Потому что в глазах её появилось сначала непонимание, потом возмущение, сменившееся в конечном итоге чем-то сродни обиды.