– Наряду со служебной запиской. А она еще не готова.

Служебную записку в принципе можно отправить и по почте.

– Оставь их в покое, – проворчал Вик, и мне понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, то ли я высказала эту мысль вслух, то ли за десять лет он слишком хорошо научился читать мои мысли по лицу. Судя во вздернутым бровям агента Дерн, я склонилась ко второму варианту.

Вяло простившись с агентом Дерн, я получила в ответ весьма развеселое пожелание доброго пути и последовала за командиром в коридор.

– Все нормально? – тихо поинтересовался он.

– Я же согласилась, – со вздохом ответила я. – Не самое желанное задание, но я согласилась – даже если, на мой взгляд, идея подобного руководства не слишком хороша. Мне просто…

Закинув руку мне на плечи, он притянул меня к своему боку, и в таком покровительственном объятии мы продолжили путь. Что привлекло любопытные взгляды встречных сотрудников. Но Вик совершенно не замечал их.

– Слишком много свалилось к твоему порогу, без всякого преувеличения, и бесполезно переживать. Эта особа посягнула на твой дом. Я понимаю тебя, Мерседес. Понимаю, что это значит для тебя.

Сразу после академии меня назначили в группу к Хановериану и Эддисону, но Вик знал меня намного дольше. Порой, необъяснимо, я забываю про это. И тогда, как сейчас, мне напоминают.

– Как я буду спать там, сознавая, что очередной ребенок может подниматься по ступенькам моего крыльца? – прошептала я. – И как я могу остаться ночевать в другом доме, сознавая, что очередной окровавленный и испуганный ребенок может сидеть там в ожидании помощи?

– Увы, мне нечего тебе ответить.

– А если б ты нашел ответ, я сочла бы его фигней.

Он улыбнулся и, ободряюще сжав мое плечо, заодно слегка направил меня к открытому лифту.

– Ты со всем справишься, Мерседес, и мы будем в непосредственной близости, чтобы обеспечить это.

– Что будет…

Бросив на меня пытливый взгляд, Хановериан подождал закрытия дверей и неприятного ощущения начала спуска, а потом нажал кнопку аварийной остановки.

– Так что будет, если…

– Мы ведь склонились к версии того, что она охотится за родителями, жестоко обижающими детей. Она же привозит детей ко мне, чтобы дать им безопасность.

– Ладно…

– Тогда что будет, если она проверит, как дела у Сары, Эшли и Сэмми, и узнает, что у них неприятности, поскольку еще не найдена семья, готовая принять всех троих? Ронни будет вполне доволен у своей бабушки, но родственники Эмилии, видимо, либо в тюрьме, либо живут за границей. В каком доме она поселится? Несколько моих первых приемных семей… не все они были ужасны, но некоторые были. Что будет с Эмилией, если она попадет в дурную семью? И в какой момент та убийца решит больше не привозить мне детей для защиты, поскольку их возвращают в порочную систему?

– Ты думаешь, она может начать преследовать и тебя?

– По-моему, надо учитывать и такую возможность. Нам не понять ее образ мысли или побуждения, пока мы не найдем ее. Так что же может получиться, если она разозлится на систему больше, чем на родителей?

– Пока у нее нет для этого поводов, – подумав немного, заметил Вик. – Если же ее беспокоила сама система в целом, то разве нам под силу проверять еще и всех приемных родителей?

– Пока что под силу. Пока дел всего три. Говоря реалистично, она лишь в начале пути.

– Но начала она не с приемных семей. Какова тут, по-твоему, разница?

Хановериан не спрашивал мнения агента Рамирес; он спрашивал Мерседес.

– Приемные семьи – темные лошадки; никогда не знаешь, что получишь. Единственными двумя людьми в целом мире, которые обязаны охранять вас от любых жестокостей, являются ваши родители. Травмы, нанесенные ими, в каком-то смысле глубже, чем кажутся.

Он обдумал сказанное как следует, и на его потрепанном жизнью лице живо отразились эмоции, порожденные обрывками мыслей и версий, за которые он цеплялся. В итоге Вик привалился к стенке лифта и раскинул руки, а я с благодарностью припала к его груди, ощущая тот еще болезненный шрам на его сердце.

– Я не знаю, как избавить тебя от этого, – тихо признался он.

– Мы будем продолжать делать нашу работу, – помотав головой, возразила я, – и будем верить, что Холмс и Симпкинс займутся своими делами. Сомневаюсь, что существует возможность какого-то избавления.

Мы стояли так, пока наше молчание не нарушили вопли с ближайшего этажа, проклинавшие застрявший лифт, и тогда Вик, отклонившись, вновь запустил механизм. Поскольку он, честно говоря, порой бывает немного ребячлив, мы проехали ближайший этаж и вышли только на следующем.

Я невольно улыбнулась, хотя, вероятно, не следовало.

Вик настоял, чтобы все мы отправились к нему на семейный ужин, и я с благодарностью оценила его настойчивость – на сей раз, в кои-то веки, вечером приехали все три его дочери, и дом наполнился шумом и смехом. Никто не упоминал о делах – и никто не мог решить, стоит ли мне ехать домой. Холли и Бриттани, две старшие дочери, без умолку трещали, рассказывая о колледже, учебе, жизни кампуса и соревнованиях. Обе они выиграли спортивные стипендии: Холли – за успехи в беге, а Бриттани – в плавании. Джейни пока еще училась в средней школе, но она потчевала нас историями о репетициях для летних шоу, а Вик так гордился всеми тремя, что едва ли видел что-нибудь перед собой, кроме них.

Как агентов, нас учили распознавать главные проблемы и находить способы их решения, но сегодня вечером ими с радостью пренебрегали.

На ближайшие ночи я вернулась к Эддисону, хотя Стерлинг заявила, что на следующей неделе похитит меня, согласно своего рода их странной договоренности о совместном опекунстве. Пока я переодевалась в спортивные трусы и футболку – ту самую, кстати, в которой бегаю, с надписью «Инспектор Женского Тела», просто чтобы он посмеялся, – Эддисон суетился, подключая свой лэптоп и Скайп к огромному телевизору, и в итоге перед нами на экране появились раскинувшиеся в небрежных позах Инара и Прия.

– Виктория-Блисс на работе, – вместо приветствия сообщила Инара.

– Такое впечатление, что вы обе тоже, – ответила я, взяв протянутую Эддисоном бутылку пива и опускаясь на диван.

Обе пожали плечами, однако выглядели обе несколько самодовольно.

– Литературный агент, у которой я стажируюсь, использует меня для чтения запросов и представлений, – сказала Инара. – Естественно, все решения принимает она, но ей необходимо мое мнение по всем деталям, а потом еще и участие в процессе. В общем, мне интересно.

Прия развернула веером пачку фотографий, так что мы увидели только их уголки, а не субъектов ее снимков.

– А вот мои наработки.

– Школьное задание или личный проект? – спросил Эддисон.