давать ему подкуп и вытягивать с него (гефкер) и кто им раньше завладеет, тому он и принадлежит»[198].

Таким образом мы видим, что еврейский закон говорит здесь специально о меропие нееврее и точно устанавливает для еврея право на этого меропию нееврея. Само собою разумеется, что при словах приводимого закона эксплуататорская деятельность еврея становится вполне устойчивою, так как дача нееврею денег в рост, подкуп и «вытягивание», словом, эксплуатация во всех формах и видах является уже осуществлением дарованных ему законом прав на меропию нееврея. Но относительно Талмудического закона всегда следует помнить, что закон сам по себе, а жизнь сама по себе, и что первый сплошь и рядом обращается в мертвую букву, если она не находит себе поддержки во внешней авторитетной власти. К сожалению, данный закон о меропие нееврее нашел себе сильного поборника и защитника, который постоянным его применением беспрерывно проводит его в жизнь и не дает ему умереть.

Заправляя жизнью еврейской общины, кагал присвоил себе всю совокупность прав на меропий неевреев и продает их в розницу отдельным евреям. Для того чтобы иметь возможность исключительно, без вторжения других евреев осуществлять свое право на меропию нееврея, еврей должен купить это право у кагала. И вот, сегодня кагал продает еврею А. право на его меропию, нееврея Иванова, завтра он продает еврею Б. право на исключительную эксплуатацию целой группы лиц, служащих в каком-либо учреждении, и т. д. Одним словом, личность нееврея, бесправная с точки зрения иудейства, продается, составляет для кагала предмет торговли. Нечего говорить, что существование права меропий тщательно скрывается от иноверческого глаза и уха наравне с другим, еще более рельефным правом, о котором будет сказано ниже.

Тем не менее, кто знаком с жизнью христианского населения Северо- и Юго-Западного края, тот, бесспорно, признает тот факт, что нет там христианина, особенно пролетария, нет такого учреждения, нет и такой крестьянской общины, при которой не состоял бы какой-нибудь еврей, фактор, шинкарь или перекупщик. Он всегда сумеет втереться, сделаться сначала необходимым, а впоследствии и неизбежным. Но ни отдельному лицу, ни учреждению, ни общине неизвестен тот факт, что это вначале как бы случайное и впоследствии упорное вмешательство еврея в их дела и жизнь основано на праве купленном данным евреем у кагала с условием исключительного бесконкурентного со стороны других евреев им пользования[199].

После всего сказанного читателю станут понятны изложенные во 2-й части этой книги акты №№ 447, 448 и др., коими кагал продает данному еврею право на эксплуатацию лиц христианского вероисповедания, без притязаний со стороны других евреев. Насколько своеобразное право меропий, низводящее в глазах еврея личность христианина до объекта торговли, соответствует как интересам местного населения, так и видам правительства, мы считаем выяснять здесь излишним.

Отношение кагала к имуществу нееврея.

Изречение, поставленное эпиграфом нашего исследования: «Евреи образуют государство в государстве», которым Шиллер завершает и округляет картину еврейского быта в земле Египетской за 3600 лет тому назад, весьма основательно применяется многими к жизни еврейского народа и в настоящее время. Но так как государство без территории немыслимо, то и приведенное изречение считалось до сих пор более поэтическим выражением, чем историческою истиною. В нашей книге, показывающей в первый раз территорию, на которую еврейский кагал всегда простирал и ныне простирает свои права и которую он действительно подчиняет своей власти, сказанное изречение получает значение неопровержимой истины, и таким образом переходит из теоремы в аксиому.

С территориею еврейского царства знакомят нас правила о Хезкат-Ишуб, т. е. о власти кагала над территорией и населением его района.

В силу правил о Хезкат-Ишуб власть кагала простирается далеко за рубеж всех прав какого-либо частного общества; в силу этих правил местный кагал имеет право все, что входит в район данной территории, подчинить своей власти; опираясь на них, он считает себя хозяином всех имуществ — как еврейских, так и христианских, находящихся в его районе[200]. Согласно этому, личность еврея и его имущество находятся в полной фактической и юридической зависимости от кагальной власти; личность нееврея, как это было указано при разборе права меропии, тоже находится в его ведении, равно как ему же подчинены находящиеся на его территории имущества христиан. «Имущество нееврея свободно», как говорит закон[201]; «имущество нееврея — что пустыня свободно», сказано в другом месте[202], а р. Иосиф Кулун, один из авторитетнейших еврейских законодательных комментаторов, прибавляет: «Имущество нееврея — что озеро свободное»[203]. Согласно такому взгляду закона и толкователей его, кагал, руководясь властью, санкционированною для него правилами о Хезкат-Ишуб, видит в нееврейских жителях и их имуществе, находящихся в его районе, так сказать, свою государственную или казенную собственность, которою он распоряжается на своеобразных правовых началах. Выше мы уже говорили о праве меропии, по которому кагал продает данному еврею в исключительную эксплуатацию принадлежащее ему право на личность нееврея; здесь же мы рассмотрим право с меропией однородное, но с продажей которого в обладание еврея поступает нечто более реальное, чем личность нееврея. Право, о котором идет речь, называется хазака, т. е. право владения недвижимым имуществом нееврея. Считая недвижимое имущество христиан, как мы сказали, своею собственностью и руководясь словами закона «кто раньше имуществом нееврея завладеет, тому оно и принадлежит»[204], кагал предоставляет каждому еврею возможность завладеть этим имуществом, если только последний купит у кагала хазаку на него, т. е. право на владение этим имуществом.

Непосвященным в кагальные тайны продажа, о которой здесь говорится, может показаться непонятною. Возьмем пример: кагал продает на основании своих прав еврею Х. дом, который, по государственным законам, составляет неотъемлемую собственность христианина А., без ведома, конечно, и согласия последнего. Какая, спрашивается, здесь польза для покупателя? Полученный им от кагала купчий акт (гахлата) не может ведь поставить купившего к обозначенному в нем имуществу в те отношения, какие устанавливаются между собственником и приобретенным им имуществом. А. не уступит своего дома ради того только, что он негласно продан кагалом какому-то еврею, равно как и у кагала нет той власти, которая принудила бы его к этой уступке. Что же, спрашивается, приобрел еврей Х. на уплаченные им кагалу деньги? Ответ на этот вопрос представляется следующим:

Покупая хазаку на недвижимое имущество христианина, еврей приобретает право исключительного владения этим имуществом или, точнее, исключительного воздействия на него, влияния на это имущество. Опираясь на хазаку, владелец ее проявляет свою деятельность по отношению к имуществу христианина в двояком направлении: 1) он старается окончательно завладеть этим имуществом и 2) он устраняет конкуренцию других