Я жду момент, когда она передумает, и отчаянно надеюсь, что она скажет да. Не только из-за работы, но и потому, что я не хочу, чтобы эта ночь стала последней, когда я ее вижу.

9

АША

Не могу поверить, что я вообще об этом думаю. Должно быть он залез мне в голову. Этот человек, кажется, способен закрутить меня так, как никто другой, по крайней мере, за очень, очень долгое время. Я не могу решить, хочу ли я вышвырнуть его из комнаты или позволить ему бросить меня на ближайшую поверхность и делать со мной все, что ему заблагорассудится.

Последнее меня пугает.

Я все еще чувствую, что вибрирую от прикосновения его рук, от того, как он так плавно развернул нас, прижав меня к стене с достаточной силой, чтобы я поняла, что если бы он захотел, то мог бы получить от меня все, что угодно. Но даже если бы он этого не сделал… Он даже не взял поцелуй, которого, как я видела, он так отчаянно хотел.

Вся эта ситуация была бы смешной, если бы не ставила меня в тупик, и в каком-то смысле до сих пор ставит. Этот человек пришел сюда, чтобы расспросить меня о Матвее, а наткнулся на то, что над ним впервые в жизни доминирует женщина. Все его смущение прошлой ночью имеет смысл, и это одновременно немного заводит меня и заставляет чувствовать нотки сожаления, зная, что это был его первый опыт.

Если бы я знала, я могла бы сделать это лучше для него, более соблазнительным. Я не знала, что делать с его поведением, шутил ли он надо мной или играл в игры. Но теперь я понимаю, что он просто не знал, что происходит. Он явно привык быть доминирующим в сексе. За один миг смены динамики он превратился из застигнутого врасплох моим отношением в ровного, уверенного в себе человека, что меня не удивило. А вот что меня удивило, так это моя реакция на это.

Я хотела, чтобы он взял этот поцелуй. Я хотела, чтобы он сильнее прижал меня к стене, поглотил мой рот, поднял меня и вогнал в меня свой твердый член, чтобы я узнала, каков он внутри меня, каждый его толстый, длинный, пронзительный дюйм. Если бы он не колебался достаточно долго, чтобы я успела собраться, я бы, возможно, позволила ему.

Он опасен. Опаснее, чем Николай, потому что у меня сложилось впечатление, что у этого человека нет таких обязанностей, как у Николая. Он не является наследником чего-либо, я полагаю. Он из тех людей, с которыми у меня могло бы что-то быть, если бы… Но я слишком хорошо помню, что случилось в последний раз, когда у меня была такая надежда. В последний раз, когда я думала, что для меня возможно что-то настоящее.

Я должна придерживаться того отказа, который я ему дала. Но сумма денег, которую он предлагает… Этого было бы достаточно, чтобы я могла уволиться по окончанию работы, если бы захотела. Я могла бы покинуть "Пепельную розу" и начать другую жизнь, в другом месте. Я могла бы делать все, что захочу.

Конечно, я смогу выдержать несколько недель, даже месяцев, если до этого дойдет, пока Финн будет ходить за мной по пятам, пока я буду выполнять работу, ради которой я и так прихожу сюда почти всю неделю? Он будет со мной в профессиональном качестве, работая на "Королей", а не так, как сейчас… Конечно, одного его присутствия будет недостаточно, чтобы все переросло в то, чего не должно быть. Я не настолько восприимчива, даже к такому мужчине, как он.

Тем более что он, похоже, не очень-то и хочет того, что я предпочитаю предлагать.

— Позволь мне подумать об этом, — говорю я наконец. — Я немногого прошу, даже за такую цену. Матвей — нехороший человек. Но я не думаю, что ты попросил бы меня об этом, если бы считал его таковым.

— Это правда, — признает Финн. — Думаю, мы все знаем, что это не так. Но я могу обеспечить твою безопасность, Аша. Я уверен в этом. И ты будешь хорошо вознаграждена.

— Что еще ты можешь для меня сделать? — Слова вырываются раньше, чем я действительно хотела их произнести: это и защита, и желание увести разговор от Матвея, и решение, которое я не готова принять. — Ты здесь всего меньше часа. Неужели ты снова собираешься сократить время, за которое заплатил?

Я снова позволила этому хриплому тону просочиться в мой голос, оттолкнувшись от стены и покачиваясь в его сторону, желая снова контролировать ситуацию. Я хочу контролировать его, его желания и свои собственные. Он заставляет меня чувствовать себя так, будто контроль ускользает из моих пальцев, и тот факт, что меня это больше чем немного заводит, когда он заставляет меня чувствовать себя так, просто ужасает.

Финн замирает и смотрит на меня сверху вниз, когда я останавливаюсь прямо перед ним. Я протягиваю руку, чтобы снова зацепить ногтем пуговицу его рубашки и провести кончиком пальца по его груди, мягкие медные волосы задевают мою кожу. Это вызывает во мне дрожь, которая не имеет ничего общего с моей работой, а все связано с ним.

Опасно.

Медленная ухмылка дергается в уголках его губ, а голубые глаза смотрят на меня, и я вижу, что он это знает. Черт. Он знает, что завладел мной, что я хочу его, что все это не просто игра, в которую я играю, потому что мне за это платят. И в нем есть что-то, что любит эти игры во власть так же, как и я, а также что-то, что хочет быть тем, кто победит.

Я уже могу сказать, что никто из нас не собирается легко сдаваться.

— Тогда позволь мне быть главным. — Его рука накрывает мою, теплую и широкую, и слегка сжимает, когда он подходит чуть ближе. — Забудь о том, что я сказал девушке сегодня вечером. Ты сама сказала, что я не знал, о чем просить. Что ж, теперь знаю. Позволь мне сделать то, что я