всё рассказать, потому что больше не могу держать всё это в себе. И кому мне ещё довериться как не Брайану?

— Будем гулять? — спрашивает он, когда мы выходим на уже стемневшую улицу. Сейчас около десяти или одиннадцати вечера.

— Да, — поворачиваюсь к нему я и делаю глубокий вдох прохладного летнего воздуха. — Отсюда же недалеко до пристани?

— Совсем недалеко, — смотрит в сторону Брайан. — Красивое платье, — говорит он.

Я иду спиной вперёд чуть впереди Брайана, на улице мало людей, мало машин, мало света, но много жизни, много желания жить.

— Спасибо, — говорю я и останавливаюсь, чтобы идти с Брайаном на одном уровне.

Весь путь к пристани мы идём в полном молчании, каждый думает о чём-то своём и не трудно догадаться, о чём думаю я.

Я пропустила день рождения Джессики, я не поздравила её, хотя и думала отправить ей что-то, но уже в последний момент отговорила саму себя и это к лучшему. Чуть больше чем через месяц день рождения у Джека… и я уже не знаю, как избавиться от мыслей о нём. Может, мне и вправду стоит завести новые отношения, чтобы забыть старые?

Я так уже делала… и мне было лучше лишь на некоторое время. А потом мне было жутко стыдно и неудобно перед Адамом, потому что я нагло использовала его, чтобы забыть Джека и… у меня ни черта не вышло, так почему должно получиться теперь?

— Я была беременна, — вдруг слышу я свой собственный голос, раздающийся в ночной тиши. Ну, вот я, наконец, могу говорить это вслух.

Мы идём вдоль пристани, вокруг нас шум воды, птиц, лёгкого ветра и листвы. Брайан идёт рядом со мной, я не смотрю на него, но краем глаза замечаю, как он ошарашено повернулся ко мне.

— Но мы собирались пожениться не из-за ребенка, не из-за того что я вдруг залетела, он сделал мне предложение ещё за год до этого, — будто пытаюсь оправдаться я упуская некоторые моменты. — Меньше чем за неделю до свадьбы на меня напали, — продолжаю я и чувствую, как та давящая на грудь боль вновь даёт о себе знать, но слёз к счастью нет. — Меня изнасиловали, я потеряла ребёнка и… сбежала прямиком из больницы.

Говоря всё это, я смотрю вперёд и чувствую, как мурашки распространяются по всему моему телу толи от холода исходящего от воды толи от этих слов, которые я произношу вслух.

Брайан молчит, наверное, он думает о том, зачем я ему всё это рассказала и как ему на это реагировать. Но… я думала, мне станет легче, но пока мне всё также тяжело.

— Я сбежала от него, хотя хотела… хотела сбежать от себя самой, — решаюсь я взглянуть на Брайана.

Он не просто удивлён, он действительно ошарашен, поражён… не знаю, я ещё никогда не видела его таким…

— Я уехала не потому что была разбита внутри, не потому что хотела побыть одна, а потому что устала от происходящего там. Ты даже не представляешь, сколько всего произошло всего за два года… Я никого не убила и даже не ограбила, но за содеянное я могла бы сейчас сидеть в тюрьме.

И я вновь замолкаю, устремив взгляд на залив. Внутри так пусто… будто я рассказываю не о себе, а о каком-то другом человеке.

— Измены, предательства, шантаж, нападения… вот почему я уехала. Я просто устала бояться.

С каждым моим словом мы начинали идти всё медленнее, а теперь Брайан и вовсе остановился.

— Клэр, — тихо зовёт меня он и мне приходится обернуться на него и также остановиться.

— Мне жаль, — говорит Брайан, смотря на меня глазами полными сожаления и… изучения. Он будто видит меня впервые. Неужели я напугала его?

— Мне тоже, — отвечаю я, и уголки моих губ вдруг поднимаются вверх, но лишь на секунду. Может, я на грани нервного срыва?

— Я отвезу тебя домой, — вдруг говорит Брайан, я, конечно, не знала какой реакции мне ждать, но я даже подумать не могла что такой.

— Можешь ехать, я ещё немного погуляю…

— Нет, пойдём, — Брайан вдруг подходит ко мне и, взяв меня за руку, тянет за собой.

У меня нет сил сопротивляться ему, поэтому я поддаюсь, когда Брайан сажает меня в такси и просит водителя проследить, чтобы я зашла в дом. Может, он думает, что я напилась и несу выдуманный бред? Или что я просто сумасшедшая?

Несколько следующих дней проходят словно в тумане. Утром я работаю в ателье, а с обеда и до вечера в офисе. Я жутко устаю, и к вечеру голова жутко гудит, но я не намерена бросать хоть одно из этих занятий, не сейчас.

И Брайан будто пропал. Нет, я вижу его мелькающее в телевизоре лицо, его интервью как нового члена конгрессмена, но он со мной больше не связывался. Не знаю… может, мне не стоило его так нагружать, так всё сразу на него сваливать? Может… он больше не хочет со мной общаться?

Я думала, что расскажу ему всё, изолью ему душу, и мне станет легче, но ни черта подобного! У меня такое ощущение будто мне стало только хуже или это от того что Брайан вдруг исчез из моей жизни.

— Ты аккуратно шьёшь, Кларисса, но слишком медленно, — толи хвалит меня, толи делает мне замечание Жизель.

— Знаю, мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть…

— Времени нет! — пищит она. — Это должно быть закончено к завтрашнему дню, — указывая на огромную кучу недошитой одежды, говорит она, но, слава Богу, обращается ко всем работникам, а не только ко мне.

Сегодня выходной и этот выходной я провела в ателье. Сейчас десять часов вечера, а я только захожу в свою квартиру и сразу же набираю Брайану, но он снова не отвечает.

Я не понимаю, что случилось! Неужели я напугала его своими словами о том, что за содеянное могла бы сидеть в тюрьме? А если нет, то почему он вдруг снова прячется от меня, ведь он сам хотел знать, почему я была тогда так разбита?

Почему он не может просто сказать мне, что занят или что не хочет больше меня видеть? Неужели это так сложно? Все же знаю что даже самая горькая правда лучше всякой лжи. И лучше бы я знала эту правду, чем терзала себя глупыми догадками.

Я разочарованно падаю спиной на кровать и всё ещё держу мобильник перед своим лицом, я всё ещё смотрю на номер Брайана и на все те вызовы, на которые он не ответил.