Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ー Хочу сказать только одно: раз ты не можешь разрешить себе простить себя самого, то тебя прощу я, ведь считаю, что испытание, которое было послано тебе, было дано не для того, чтобы ты проклинал себя всю оставшуюся жизнь. В этой истории так много белых пятен, что я не могу увидеть тебя в дурном свете. Возможно это не больше, чем моё предвзятое восприятие, но одно я знаю точно: я не могла полюбить плохого человека!
Сам не ожидая такого поворота, Генри своим рассказом смог пробудить в себе самом давно погасшее чувства собственного достоинства. Впервые за долгое время, он смотрел в чьи–то глаза, не представляя образы погибших сослуживцев, навязанные чувством вины за то, что он продолжил жить вместо них. Его секрет был принят с пониманием, что было самой большой наградой для человека, который запутался в собственных ощущениях. Время, которое они провели вместе, помогло Генри освободиться от всей вины, которая тяготила его столько лет, и дало шанс на создание чего–то большего, осуществив такой долгожданный первый поцелуй…
Ярость
Каждый человек рано или поздно сталкивается с ситуацией, после которой необходимым становится изменить своим привычкам в повседневной жизни. Именно тогда приходит осознание того, как трудно отказаться от мяса в пользу салата, если ты всю жизнь завтракал отбивной. Именно поэтому для большинства из нас, такой отказ не может пройти спокойной и безболезненно.
В жизни Нэнси настало очередное отвратительное утро, очередного отвратительного дня. Как обычно, спустя пару минут пробуждения, она уже курила свои любимые сигареты, оперевшись на край столешницы. И становится даже немного обидно, от осознания того, сегодня эту сигарету ей докурить было не суждено, поскольку её прервал настойчивый стук в дверь.
На её пороге стоял Генри. Преодолевая лёгкое смущение от откровенного пеньюара Нэнси, он прошёл внутрь дома, даже не попросив разрешения. В комнате повисла тишина: Генри сжимал в руках папку, которая едва ли насквозь не вымокла от пота, что буквально сочился из его ладоней. Тем временем Нэнси предпочитала сжимать кулаки, готовясь ударить по столу, чтобы прервать это немое представление.
ー Так! – прилетел первый кулак по столу. – Довольно пауз: говори, с чем пришёл или убирайся прочь из дома!
ー Понимаете, мисс Диккенс, я даже не знаю, с чего начать.
ー Начни с главного – буду я жить или нет. Хотя судя по твоей изрядно затянувшейся минуте молчания, меня уже пора списывать.
ー Прогнозы действительно неутешительные – вам осталось два месяца, три если повезёт.
ー И что, с этим точно нельзя ничего сделать?
ー К сожалению, на такой стадии уже нет смысла соглашаться на операцию – растёт риск того, что вы умрёте прямо во время неё или она просто не даст никаких плодов по завершении.
ー Если тебе больше нечего сказать, то я бы попросила покинуть дом и оставить меня одну.
ー Нэнси, я понимаю как это …
ー Пошёл вон из моего дома! Оставь свои рецепты на тумбе, а меня в одиночестве!
И только услышав стук от запертой двери, Нэнси, наконец, смогла пустить скупую женскую слезу, переходящую в небольшой рёв. Она столько лет усердно готовилась к подобному повороту событий, но посмотрев в глаза смерти, она не смогла так просто довериться её холодным объятиям. Как оказалось, в подобной ситуации целеустремлённость – это не то качество, которое стоило бы проявить.
Чтобы хоть немного отвлечься, Нэнси отправилась собираться на работу. Впрочем, дальше разбросанных по комнате вещей, дело так и не дошло, зато появилось неотвратимое желание ещё немного понежиться на мятой постели. И только звонок с работы, в рамках которого она наорала на Роберта, смог поднять её с кровати и отправить в пункт назначения.
Тем временем в жизни Элизабет был не менее волнительный момент – настала пора долгожданного поступления. В колледже стартовали вступительные экзамены, в рамках которых для факультета журналистики основным требованием было портфолио с достижением кандидатов. А поскольку председателем комиссии была не кто иная, как мисс Оливия Волтерс, то становилось очевидным, что все решения в ходе испытаний будут приниматься весьма быстро и радикально.
ー Мисс Джонс, мы с моими коллегами ознакомились с вашим портфолио: диплом, рекомендации, опыт в студенческой газете – это всё, конечно, замечательно, однако нам не хватило понимания о том, как лично вы можете писать.
ー И что вы мне собираетесь предложить?
ー Творческое задание – интервью. В идеале это будет разоблачительный жанр, главным героем которого станет ваша коллега – мисс Диккенс.
ー Что?! Нэнси?! Вы отправляете меня взять интервью у человека, который буквально ненавидит всех и каждого в этом мире?
ー Это часть вашей будущей работы, мисс Джонс. Если вы не уверены в том, что способны расположить к себе любого человека, то тогда я не знаю, что вы вообще делаете на этом собеседовании.
ー Учитывая тот факт, насколько далеко я зашла, глупо было бы сейчас бросить всё это – я принимаю ваше предложение!
ー Вот и отлично! У вас три недели до окончания приёмной кампании. И ваше время начинается прямо сейчас!
Полная решимости, Элизабет отправилась в пансион, чтобы договориться обо всём с Нэнси, не зная, что та, после утренних новостей была ещё более сварливая, чем когда бы то ни было.
ー Даниэль, ну чем ты моешь?! Это же швабра для служебных помещений! – крикнула Нэнси.
ー А ему не привыкать хватать первую попавшуюся швабру. – вставила свою репризу Элизабет. – Нэнси, я хочу поговорить с вами наедине, если это возможно.
ー Не сегодня – мне нужно работать!
ー Но это очень важно!
ー А мне наплевать, мисс Джонс! Если это всё, то я бы хотела закончить этот увлекательный разговор и принять заказ за седьмым столиком.
ー Да как можно быть настолько чёрствой и безразличной ко всему! – не выдержала Элизабет.
ー Не надо на меня орать! Ты не имеешь никакого понятия о чём говоришь!
ー Это я то не знаю, о чём говорю?! Да вы знаете, что такое быть в шаге от своей мечты и потерять её за просто так?! Да хотя откуда вам знать, вы же сдались так много лет назад, что
