– Боюсь, – серьезно ответил Одноухий, – что в результате применения подобного заклинания большинством наших сородичей кости будут торчать в холодном мясе, а куски шкуры с шерстью срежутся кое-как. Жевать будет тоже неприятно. Постоянно волосы на языке.

– И вечно ты испортишь мечту, напоминая о реальной жизни! – воскликнул Ночной Сыч.

– Наверное, именно из-за этого нас и поставили на дело вместе. Ты будешь мечтать, а я работать.

– Дело, – недовольно пробурчал разведчик. – Прежде всего дело. Надо и жизни порадоваться. Ладно. – Ночной Сыч подобрался и сел прямо.

– Пришла эта самая… баржа. Три дня прошло. Они долго разгружали. Ящики. Одинаковые. Не все. Несколько видов. Близко подойти не получилось. Ронять на камни для нашего удобства не стали. Ящики похожи на знакомые нам. Форма и цвет. Два дня назад баржа ушла назад. Один из моих бойцов сутки шел следом. Ушла. Трое людей осталось на берегу. Значит, всего двенадцать. Две бабы. Мужиков десять. Шестеро постоянно копаются в старых развалинах. Один всегда в доме. Все вооружены винтовками или автоматами. Бабы тоже. Еще трое дополнительно в доме. Охраняют. У одного хвост имеется.

– Чего имеется? – удивился Одноухий.

– Хвост, – с удовольствием повторил Ночной Сыч. – Самый настоящий. Как у зверя. Из штанов торчит. Он им насекомых гоняет.

– Может, это не люди?

– Люди, – уверенно сказал Ночной Сыч. – Не оборотни. Просто один с хвостом. Урод. Никаких следов младших. Мы очень тщательно проверили. В лесу самые обычные звери живут. Дальше тебе решать. Посмотришь сам. Он почесал живот. – Что те, что эти… Зачем? Мудрят старейшины. Вырезать по частям. Сначала копателей. Потом остальных. И всё взять бесплатно.

– Сам знаешь, – ответил Одноухий. – Даже если захватим врасплох, есть риск подрыва. Да и надеются на дальнейшую торговлю.

– Э… – пренебрежительно сказал Ночной Сыч, – дожили. Торгуем. Надо просто идти вдоль реки. Дальше людей будет больше. Сколько надо, столько и возьмем.

Одноухий не ответил. Спор был бессмысленный и давний. Один раз они уже взяли. И немало. Потом все кровью умылись. И ходят теперь по лесам, стараясь не попадаться на глаза чужакам. Сделать самим патроны не получалось, несмотря на понимание, из чего сделано. Слишком дорогая работа. Вручную результат мизерный.

Ехали всем отрядом. Тут все одно, как ни старайся, почти сотню лошадей и два десятка бойцов не скроешь. Да и смысла больше прятаться не было, скорее наоборот. С большим отрядом ссориться люди могут и побояться. Тем не менее, десяток разведчиков Ночного Сыча заранее расположился неподалеку от дома, где люди копали старые развалины. Остальные длинной цепочкой выехали к реке и открыто направились к жилью. Возле него метров на пятьдесят во все стороны пространство было очищено от кустарника и деревьев.

Дом выглядел некрасиво. Изба, наскоро сложенная из больших бревен. Деревья валили по соседству, не особо утруждая себя поиском и наведением порядка. Одноухий невольно поморщился. Это бездумное поведение, без малейшей мысли о завтрашнем дне, больше всего раздражало в людях. Они считают, что лес и река бесконечны. Можно брать сколько угодно.

С прошлого раза появились еще две жилые пристройки и большая конюшня. Ухоженный огород и привязанная к столбу коза тоже были новостью. Забор, не столько служивший оградой, сколько мешающий скотине удрать со двора, и амбар, поднятый на столбах, были и раньше. В глубине сарая замычала корова.

Судя по проведенным работам, люди уходить не собирались, устраивались надолго. Оно и хорошо, и плохо. Хорошо в расчете на будущее сотрудничество. Плохо потому, что и в горах когда-то так же начиналось. Немного людей, не представляющих опасности. Скорее наоборот. Охота на разумную дичь всегда интереснее. Опаснее тоже, но что за жизнь без риска? Вот только размножились люди до такой степени, что охота пошла совсем в другом направлении. На юге почти не осталось родственных родов. Или всех перебили, или сами сбежали, пытаясь спастись.

Во двор вышла женщина. Увидев длинную вереницу всадников, она, бросив ведро, метнулась назад. За спиной у Одноухого кто-то довольно хмыкнул. Он не стал воспитывать своих подчиненных. Радоваться пока было нечему. Нормальная реакция. В этом он убедился, обнаружив высунувшийся на крыше из маленького окна ствол пулемета.

Из дверей появились двое с хорошо знакомыми калашами в руках. Оба с откидными металлическими прикладами, привычно отметил глаз. На таком расстоянии точность ни к чему. Действительно, один из вышедших был с хвостом. Очень странное зрелище. Такому уроду вообще жить не положено. Там, где явные физические проблемы, непременно есть проблемы и с психикой.

Одноухий подъехал к воротам, спрыгнул с коня и, демонстрируя пустые руки, встал. Входить можно только после разрешения. Этот закон един для всех. Впрочем, его парни, не дожидаясь команды, тоже спешились и рассредоточились. Все они были обстрелянные, не раз ходившие в дальние походы, и прекрасно знали, что такое огнестрельное оружие. Стоять толпой никто не собирался. Двое залегли еще раньше на опушке метрах в ста, готовые стрелять. На две винтовки четырнадцать патронов, но, если противник не ждет, можно неплохо кровь пустить. Остальные тоже выжидали в полной боевой готовности.

Человек без хвоста что-то сказал и, догадавшись, что его не поняли, сделал приглашающий жест. Вечная проблема. Объясняться приходилось на одинаково чуждом для обеих сторон и малознакомом языке. Это создавало массу проблем.

– Здравствуй, – сказал Одноухий, подойдя к настороженным людям и останавливаясь в шаге от них. – Я пришел.

– Вижу, – ответил один из людей. – Их, – он показал на остальных, – тоже.

– Привез?

– Да. Проходи. – Он посторонился, пропуская во двор. – Один.

– Нет, – отказался Одноухий, мучительно вспоминая слова. – Есть один, кто смотреть.

– Хорошо, – ответил человек после секундного раздумья. – Один. – Он показал два пальца.

Еще один, сообразил Одноухий и, не поворачиваясь, громко позвал Того, Кто Знает. Единственный, кого сложно было назвать воином, и в любой другой ситуации он бы вообще долго не прожил, но крайне необходимый именно сейчас и здесь. Он был мастером-оружейником и знал больше всех об огнестрельном оружии.

Очень красноречивые следы на нем остались после знакомства с человеческими вещами. На правой руке отсутствовали два пальца, один глаз выбит, а на теле, невидимые под одеждой, змеились многочисленные шрамы. Один из первых опытов знакомства с взрывателями пехотных мин. Раньше они думали, что если его выкрутить, то подрыва не будет. Решили проверить, что внутри находится. Больше по таким вещам никто молотком не стучал. Зато потом Тот, Кто Знает каждого пленника очень подробно расспрашивал и сверял показания, прежде чем что-то сделать.

Уже все вместе они прошли в одну из пристроек, служившую складом, мимо рвущегося с цепи большого пса. Хороший признак. Пока они не вошли во двор, собака сидела совершенно спокойно. Реакция появилась только при их приближении. В доме находятся обычные люди, а что они сейчас смотрят, прищурившись через прицел, так это нормально. Беспечные долго не живут.