— Я дам вам Святослав время, чтобы подумать над моим предложением, будущее может быть в наших руках. Кандидат у меня уже есть. Кирилл когда-то стал мягок в своих представлениях, видимо поэтому его убрали…

После имени Кирилл и всех сказанных слов, для меня уже не оставалось больше никаких сомнений, что этот человек и есть тот самый Роман, про которого писал Кирилл в своем письме. А может именно Роман все так подстроил, что смерть Кирилла выглядела как самоубийство?

Я решил не сориться с ним, потому что не понимал, что он вообще из себя представляет, поэтому ответил, что я не принимаю такие решения в одиночку и наспех.

— Двое уже думают, и их время подходит к концу… — сказал он и развернулся чтобы иди в обратную сторону. — Вы как-то там соберитесь… Обдумайте все вместе и дайте мне при следующей встречи свой ответ. Не торопитесь, но и не тяните, я найду вас сам Святослав, когда придет ваше время ответа. — сказав это, он поправил свои очки так и не показывая глаз и пошел в обратную сторону.

Я задумался над тем, что и в свете дня иногда бывает затмение.

У меня был только один человек, с которым я мог посоветоваться по поводу Романа. Я позвонил Нади, чтобы просто узнать, кто же это на самом деле такой.

Осталось четыре дня

Жутко становиться от тех мировых новостей, которые мне приходиться слышать и читать, как все то, что создавалось нами и правительством годами, просто разрушается. Самое ужасное в том, что противостоять его захвату не мог никто и все переросло сейчас в происходящее.

А на станции космос-земля все такая же гробовая тишина в эфире от летательного аппарата, который плывет в космической пустоте приближаясь к земле, даже не представляя, что его здесь ожидает.

В тот же вечер после разговора с романом и моего звонка Надежде, я приехал к ней.

Поднявшись на ее этаж и пройдя по подъездному коридору в новом технологичном доме, я позвонил в старый кнопочный звонок, который пением птиц оповестил жительницу квартиры о том, что к ней пришли гости.

Через пару секунд, по новому писку технологий, металлическая дверь отъехала в сторону, открывая мне вид в светлую прихожую, и откуда-то из невидимой для меня зоны квартиры, донося знакомый голос.

— Иду! Проходи, Свят…

Шагнув за порог металлическая дверь тихонько проскользнув, закрылась за моей спиной, а мне из кухни на встречу вышла моя старая знакомая дама.

Теперь она уже стала милой улыбающейся старушкой, которая заплела свои вьющиеся когда-то черный волосы в хвостик, на половине из которых украдкой выглядывала седина, напоминающая о возрасте.

Молодую, я представлял ее совершенно другой сквозь года, которые описывала моя тетя Вика в своем письме к Автору. Я сам был знаком с Надеждой, когда она была уже чуть старше и видел этот задор в ее глазах, которым она призывала радоваться каждому моменту находившегося рядом с ней человека.

Увидев ее в этот раз, я теперь не заметил в глазах прежнего задорного блеска, потому что потеря и болезнь близких людей, сыграли дополнительную роль в ее переживании.

После ухода отца, еще в две тысячи пятьдесят первом, на ее плечи свалился не только груз собственной утраты, но еще и нервные переживания ее матери Алены, которая в своем возрасте очень сильно переживала уход, своего любимого мужа, Максима.

В связи с возрастом и таким нежданным ударом, у Алены начались проблемы со здоровьем, и она попала в больницу, и как полагается любящий дочери, Надежда присматривала за своей мамой.

Так как за компанией по повышению квалификации, теперь кроме сына Нади, Давида никто не следил, кроме самого Давида, ей пришлось помогать и ему, чтобы все оставалось на своих местах и «гиены» нападающие на компанию, желая оторвать свой кусок, успокоились, и искали себе добычу в другом месте.

Мы со своей стороны конечно помогали Наде чем могли, как в физическом плане, так и моральной поддержкой, отбивая при этом незваных гостей от компании ее сына, благодаря помощи наших юристов, но внутренние переживания, человек проживает только сам, укладывая все по полочкам в одиночестве.

Поэтому когда-то задорный взгляд зеленоглазой красотки, которая сводила всех присутствующих парней с ума в молодые годы, как я уверен и моя любимая тетя, превратился в душевный и приветливый взгляд человека, который очень рад видеть своего старого знакомого, напоминающего ей о прожитых радостных временах, когда все еще только начиналось, а будущее было в далеких мечтаниях.

Сам я, увидев ее стоя в светлой прихожей, почувствовал внутреннее спокойствие и умиротворение, словно пришел в квартиру к своей тете, которая всегда была рада моему приходу какие бы кренделя с проектом я не выписывал.

— Ну и что стоишь? Может пройдешь уже? А то Давид тоже должен скоро забежать, будите вдвоем на коврике толкаться… — улыбаясь сказала Надя, и развернулась. — Я тут по вашему «общему» приходу, решила пирог испечь, да чаем вас угостить. Или ты не ешь мучное, у тебя аллергия?

Она прекрасно знала, что никакой аллергии у меня нет, ведь это был не первый раз, когда она «решает» испечь пироги.

Ей дома наверняка было скучно, и чтобы сбивать с себя тревожные мысли, она видимо отвлекалась готовкой ожидая гостей.

Потому что когда я приходил до этого, у нее всегда оказывался какой-то кулинарный шедевр, который она случайно «решила» попробовать сотворить.

Проходя на кухню, после того как помыл руки, я прекрасно понимала, что у нас совсем немного времени чтобы пообщаться наедине.

— Может тогда Давида подождем? — увидев, что Надя отрезает мне кусочек пирога спросил я.

— Свят, ну что его ждать? Он постоянно скажет, что скоро будет, а сам приходит через час, через два, или вообще не приходит, а потом звонит и прощения просит. — улыбаясь ответила Надя. — Так что, давай ты поешь пока еще не холодное, а потом можешь его ждать. Его же мой отец по струнке держал, когда за ним присматривал.

А сейчас Давид упущенное возмещает, с девушками, которые у них обучаются. В общем когда он нагуляется, не известно, так что садись и кушай. Тебя чай или кофе?

Она налила мне чай, и я начал свой разговор.

— Надь, ты прости что так, но я спрошу в лоб. Что ты можешь рассказать мне, про Рому, который был когда-то в твоей компании?

Мы никогда с ней про него не разговаривали,