Он открыл дверь и переступил порог. Комната выглядела, как всегда, как будто в ней никто и не жил последние три недели. Разве что кровать еще не успели вынести.

Саймон подошел к столику и только тогда увидел темный прямоугольный предмет. Ему не понадобилось ни рассматривать находку, ни брать ее в руки — это был деревянный футляр, в котором лежало жемчужное ожерелье. Джулия сняла украшение после приема и оставила перед тем, как навсегда покинуть дом Саймона.

Он опустился на кровать.

— Жаль, что ты это сделала, Джулия, но я не могу тебя винить. Я сам убеждал тебя в том, что мне не нужна любовь. Если я отказал тебе тогда, то как могу переменить мнение теперь, когда ты взлетела на самый верх?

В комнату заглянул Патрик, вероятно привлеченный голосом хозяина. Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга, потом дворецкий тихо закрыл за собой дверь.

За окном уже темнело, когда Саймон тяжело поднялся, подошел к телефону и снял трубку. Набрав номер, он дождался ответа и коротко сказал:

— Я согласен, Джордж. Буду у вас завтра.

Джулия была вне себя. Телефон звонил беспрерывно, и ей казалось, что если еще один бархатный мужской голос поинтересуется, где она скрывалась все эти годы, или заведет речь о ее «милых глазках», то она просто пошлет его к черту. Интересно, как бы это понравилось Саймону?

Она слабо улыбнулась, представив его реакцию: скептическую улыбку или выразительное пожатие плечами. Саймон приложил много сил, потратил уйму времени, чтобы научить ее быть вежливой, но он так и не смог изменить ее натуру, привычки, образ мыслей. Впрочем, он и не ставил перед собой такую цель. Вот бы снять трубку, набрать его номер и хоть немного отдохнуть от надоедливых приставал!

Когда, на следующий после приема день, в дверь квартиры позвонили, Джулия, прождавшая этого звонка все утро, откликнулась с такой поспешностью, что едва не сбила с ног стоявшего у порога гостя.

Но за дверью стоял не Саймон, а Баррет. Она молча и почти равнодушно выслушала его рассказ о своих родителях, чем немало удивила сиявшего от радости Джорджа. Наверное, ее сознание просто не восприняло сенсационное известие во всей его значимости. Наверное, требовалось какое-то время, чтобы в полной мере оценить открывающиеся перспективы. Джулия ничего не знала о тайне своего рождения и всю жизнь считала своей семьей тех, кто был рядом с ней. Кроме того, ее мысли были заняты Саймоном, и Джулия не могла думать о чем-то другом. Грустная оттого, что он не пришел, она лишь кивала, когда Баррет излагал план дальнейших действий.

— И вот что еще, девочка, — сказал он, собираясь уходить. — Саймон не ответил на мое предложение относительно Лос-Анджелеса. Думаю, из-за вас. Вы уж позвоните ему сами и постарайтесь переубедить парня. В одиночку ему на ноги не встать, а с моей помощью он далеко пойдет.

Наверное, у Саймона были свои причины для отказа, подумала она, качая головой.

— Не могу. — Ее губы словно заледенели и едва шевелились. Если даже она сняла бы трубку и услышала его голос, то не смогла бы вымолвить ни слова. Или расплакалась бы. Чего доброго, Саймон подумал бы, что она умирает. — А почему вы сами ему не позвоните?

Баррет устало вздохнул и только махнул рукой, как бы говоря: ну что возьмешь с такой дурехи?!

— Джулия, вам надо быть сильной. Через пару месяцев вы вступите во владение наследством, и вам придется принимать множество решений. Большие деньги — это прежде всего большая ответственность.

— Но вы же поможете мне, не правда ли? — с надеждой спросила она.

— К этому меня обязывает долг перед вашим отцом, — твердо пообещал Баррет. — Нам с вами еще многое нужно обсудить, но пока я хочу дать всего один совет. Не подпускайте близко тех, кто рвется к чужому пирогу. Не подписывайте никаких бумаг и ничего никому не обещайте. В ближайшие дни я найду для вас хорошего адвоката.

Проводив Баррета, Джулия долго сидела у телефона. У нее был предлог для звонка, и она действительно беспокоилась о Саймоне. Не звонить ему было бы трусостью.

Но если у него женщина?

А если ему плохо?

Саймон столько сделал для нее. Он определенно заслужил награду. Или хотя бы благодарность. Почему он отказался от предложения Баррета? Нет, теперь, когда у нее есть возможности позаботиться о себе, она должна позаботиться о Саймоне.

Надеясь, что смелости хватит еще на несколько минут, Джулия подняла трубку и набрала номер.

Ну же, Саймон, подойди.

Трубку сняли после четвертого звонка, и Джулия облегченно вздохнула, услышав слегка надтреснутый голос дворецкого.

— Патрик? — Она вдруг настолько растерялась, что даже забыла, о чем хотела спросить. — Патрик… это я, Джулия. — Слезы потекли по щекам, и она вытерла их ладонью. — Саймон дома?

— Боюсь, что нет, — тихо ответил он.

— Когда он вернется? — спросила она, уже зная, что никогда не сможет повторить эту попытку.

— Он уехал десять минут назад. По-моему, поехал к вам.

— Спасибо. Я… я…

— Все будет хорошо, Джулия.

— Да, все будет хорошо. До свидания, Патрик.

Она положила трубку и огляделась. С минуты на минуту здесь будет Саймон, а в квартире совершенно не прибрано. Конечно, он сразу поймет, что ей было не до уборки.

Джулия бросилась к кровати.

В дверь позвонили.

Она застыла с ворохом простыней в руках, потом швырнула их в шкаф, расправила покрывало и метнулась к двери.

— Саймон!

Мужчина, удивленно смотревший на нее из-за порога, не был тем, кого она ждала. Всего лишь очередной, как сказал бы Баррет, «охотник до чужого пирога». В руках незваный гость держал неизменный букет роз.

— Э, простите… — нерешительно начал он, пытаясь избавиться от цветов и настойчиво тыча ими в грудь Джулии. — Мне нужна… э-э-э… мисс Фернли.

Ну конечно! Джулия едва не рассмеялась, вспомнив, что одета в невзрачную домашнюю одежду.

— Она здесь не живет. Вы ошиблись. Извините, но ничем помочь не могу.

Внизу хлопнула дверь. По лестнице кто-то поднимался. Джулия оттолкнула ошарашенного нелюбезным приемом молодого человека и выглянула на площадку.

Саймон! Высокий, широкоплечий, красивый как бог, с ироничной усмешкой в уголках губ.

Молодой человек обернулся и, наткнувшись на испепеляющий взгляд нового гостя, поспешно отступил, пряча за спиной злополучный букет.

— Извините, — пролепетал он, бледнея, — я не знал… то есть… не думал, что вы…

Саймон покачал головой.

— Похоже, тебе не дают скучать, а? Могла бы позвонить, Джулия. Я беспокоился.

По щекам Джулии ручьем лились слезы, и она даже не пыталась их вытирать. Какое же это счастье, увидеть его снова!