Эбби читала эти пространные письма со странным удовольствием. Словно бы она всю жизнь знала этих людей и прониклась их заботами и радостями. Оставалось только встретиться лично со всеми этими лавочниками, фермерами, кузнецами и почтальонами, и она назовет каждого по имени и спросит, как здоровье у их детей и жен.

О письмах преподобного Реймза Эбби рассказывала только дяде, больше они никому не были интересны, но мистер Эварт проявлял неизменное участие к делам племянницы и охотно беседовал с ней обо всем, что происходило в Бакминстере. Иногда он даже давал советы, как разрешить ту или иную сложную ситуацию, и Эбби передавала его слова в ответных письмах Реймзу, восхищенному мудростью пожилого джентльмена.

– Кажется, я все больше убеждаюсь, что брак нашей девочки будет удачным, – сказал как-то мистер Эварт своей супруге, зашедшей к нему в кабинет, чтобы спросить, сколько гостей приедет вместе с ним с завтрашней охоты. – Она принимает так близко к сердцу проблемы Бакминстера и его жителей, хотя никогда их прежде не видела...

– У нее доброе сердце, а ее живой нрав требует какого-нибудь занятия, – отозвалась миссис Эварт с удовлетворенной улыбкой. – Скорей бы закончился ее траур, и она сможет раскрыть крылья, как молодая стрекоза, в которую в свое время превратится невзрачный червяк.

Мистер Эварт улыбнулся оригинальной метафоре своей супруги, сохранившей из дальних глубин своей молодости весьма посредственные знания из естественной истории, но вынужден был согласиться с женой – Эбби будет на своем месте в маленьком приходе супруга. Если бы у нее еще оказалось достаточно средств, чтобы заниматься благотворительностью... но об этом мистер Эварт уже позаботился. Втайне от жены и дочери он закрепил за Эбби значительно больше средств, чем обещал, и не забыл упомянуть милую его сердцу племянницу в своем завещании, потеснив Кэтрин и Фанни Уивинг, к которым после их летнего визита совсем охладел.

Миссис Эварт оставила своего супруга и устремилась в гостиную, чтобы узнать у дочери, что она наденет на грядущий охотничий бал. К мисс Перри приехали на две недели Гладстоны, а вместе с ними и молодой родственник, мистер Уикс. Именно его мисс Перри прочила в кавалеры Белинде, и миссис Эварт надеялась, что молодому джентльмену удастся занять в сердце Бел место ветреного Лонгсдейла.

Помолвка мисс Тиндалл некоторое время считалась в округе значительным событием, и даже мисс Мэриан Гладстон сочла необходимым сказать Эбби несколько слов, выражая надежду, что она будет скучать о гостеприимном доме своей тетушки. Эбигейл позволила себе с этим согласиться, но в дальнейшем избегала общества Мэриан.

В середине октября новость о другой помолвке, вернее, помолвках вытеснила из разговоров жителей всей округи тему мисс Тиндалл и викария Реймза.

Миссис Хедвич прислала мисс Перри письмо, где в самых радостных выражениях сообщала, что не только молодой мистер Киллиан сделал предложение мисс Лоре, но и сам генерал попросил руки мисс Клариссы! Оба предложения были охотно приняты, и теперь младшая сестра станет матерью старшей!

Материнскому счастью миссис Хедвич, умудрившейся столь быстро пристроить обеих дочерей, завидовали многие дамы, в том числе и миссис Эварт, поскольку молодой Уикс не произвел на Белинду никакого впечатления.

Все эти танцы, развлечения и пересуды проходили словно бы мимо Эбби. Ее траур извинял нежелание девушки бывать в обществе, хотя некоторые находили ее поведение нарочитым, а сама Эбигейл после отъезда сестер Хедвич не подружилась ни с одной из молодых леди, бывавших у Эвартов.

Близилось время отъезда в Лондон, и Эбби с растущим страхом думала о том, что до венчания остается каких-нибудь полтора месяца, и Рождество она уже будет встречать в Бакминстере.

Что еще расстраивало ее, так это письма Делии. Они приходили редко, но были полны страстных увещеваний одуматься и не губить свою жизнь в каком-то захолустье. Кузина не отпускала от себя Делию, и миссис Сноуорд оставалось только уповать на здравый смысл подруги и ее романтическое сердце, неспособное, по мнению Делии, жить без любви. «А какая любовь может возникнуть между тобой и этим толстым стариком? – писала миссис Сноуорд, используя весьма сильные для леди выражения. – Признайся, это твои родственники торопятся сбыть тебя с рук! Неужели ты не хотела бы заполучить в мужья славного молодого джентльмена, вроде моего Сэмюэля или его друга Лонгсдейла, который считал бы тебя своим самым дорогим сокровищем? Вспомни, о чем мы с тобой говорили во время путешествия в Англию! Расторгни эту нелепую помолвку, пока не стало слишком поздно!»

– Поздно, Делия, поздно, – пробормотала Эбби, перечитывая послания подруги. – Мистер Лонгсдейл не уехал бы так далеко, если бы любил меня, он мог бы посещать Эвартов и видеть меня, вместо того чтобы оставить меня со своими мыслями так надолго!

Однажды Эбигейл видела сон. Мистер Лонгсдейл протягивал к ней руки и что-то шептал, но рядом с ним стояла девушка в свадебном туалете, чье лицо скрывала вуаль. Воспитанная помешанной на всякого рода знаках и приметах Джованной, Эбби сочла этот сон еще одним доказательством того, что ей не суждено идти одной дорогой с мистером Лонгсдейлом, и честно старалась изгнать мысли о нем из своей памяти и сердца. Но как же это было трудно! Гораздо труднее, чем позабыть о флирте с Марио Фьори, ведь теперь-то Эбби понимала, что не испытывала к Марио подлинных чувств.

Тимоти Лонгсдейл затронул ее сердце гораздо глубже, но только время могло определить, насколько глубоко. Смерть близкого человека и собственное грядущее венчание – весьма действенные способы отвлечь молодую девушку от любовных переживаний, не говоря уж о суете вокруг приданого.

Мать, как могла, обнадеживала Белинду, но даже Бел уже не верила в постоянство мистера Лонгсдейла, и ее сетования по этому поводу вызывали у Эбигейл досаду, ей не раз хотелось сказать кузине, что Лонгсдейл был весьма красноречив, когда признавался в своей пылкой страсти к ней, к Эбби.

Наконец, Эварты вслед за своими соседями и друзьями направились в Лондон, где Эбигейл почувствовала себя если и не довольной жизнью, то хотя бы очень занятой. В городе ее траурное платье не служило извинением для тети Энн, ведь миссис Эварт внезапно открыла для себя удовольствие от игры в добрую тетушку, выдающую замуж любимую племянницу.

Поездки по магазинам, примерки, ленты, кружева... вся эта кутерьма, столь любимая юными девушками, не могла оставить равнодушной и бедняжку Эбби. Она не согласилась бы снять черное платье раньше положенного времени, но с удовольствием примеряла покупки в уединении своей комнаты, а затем бережно укладывала до лучших времен, в ожидании, пока сможет все это носить.

Эбби настаивала на том, чтобы ее свадебное платье выглядело как можно скромнее, ведь ко времени ее свадьбы со смерти дорогого отца не пройдет и полгода, но миссис Эварт и Белинда решительно запретили Эбигейл говорить такие глупости.

– Твоего любимого отца уже не вернуть, а венчание у девушки случается раз в жизни! – восклицала миссис Эварт, и, как это ни странно, была совершенно права. – Викарий Тиндалл благословил бы тебя и захотел, чтобы на своей свадьбе ты выглядела настоящей красавицей!