— Огромная. — Он немного помедлил, словно производя в уме расчеты, и наконец холодно усмехнулся. — Ты многого требуешь от меня, но я еще не слышал, что получу взамен.

— Я стану выезжать твоих лошадей, — поспешно пообещала она.

— Я подумывал о чем-то более… личном.

Кит неловко поежилась.

— Буду чинить твою одежду.

— Три года назад ты была куда более изобретательной, — напомнил он. — Разумеется, тогда ты не была такой опытной… как сейчас. Однажды ты даже предложила стать моей любовницей.

Кит облизнула пересохшие губы.

— Но я была в отчаянном положении.

— А сейчас? Чем ты готова пожертвовать сейчас?

— Я нахожу эту тему крайне неприличной, — выдавила она, подражая высокомерному тону Эльвиры Темплтон.

— Но не настолько, насколько неприличным был сегодняшний поцелуй, — гортанно прошептал он, подходя ближе. На миг ей показалось, что он снова собирается ее поцеловать. Но вместо этого губы Кейна искривились в издевательской усмешке. — Мисс Долли может пока остаться. Позже я сообщу, какую плату потребую от тебя.

После его ухода Кит долго смотрела на закрывшуюся дверь, пытаясь сообразить, выиграла она или проиграла.

Этой ночью Кейн долго лежал, не шевелясь, подложив руку под голову и глядя в потолок. Что за игру он вел с ней этим вечером? Или сам оказался пешкой в ее игре?

Сегодняшний поцелуй как нельзя яснее обличал ее. Кит давно уже не невинная крошка, но настолько ли распутна, как утверждает Вудуард?

Этого он не знал. Пока придется лишь выжидать и наблюдать.

Перед глазами снова и снова вставала дикая роза ее рта со смятыми лепестками губ, и желание, жаркое и исступленное, пронизывало чресла.

Одно Кейн знал наверняка: то время, когда он смотрел на нее как на ребенка, кануло в вечность.

Несмотря на бессонную ночь, Кит встала рано, натянула штаны цвета хаки, вид которых привел бы Элсбет в крайнее негодование, а поверх отделанной кружевом сорочки застегнула мальчишечью рубаху. Жаль, что рукава длинные, но иначе руки скоро станут коричневыми, как калифорнийский орех. Оставалось утешать себя, что белая ткань так же тонка, как батист сорочки, и жарко ей не будет.

Она заправила рубашку в штаны, перетянула талию ремнем и, надев сапожки, наслаждалась их мягкостью. Это была ее первая пара по-настоящему дорогих сапог для верховой езды, и она не могла дождаться, когда их примерит.

Сегодня Кит заплела длинную косу, из которой мгновенно выбились мелкие завитки, почти закрывшие крошечные серебряные сережки, и водрузила на голову черную мужскую шляпу с прямыми полями и тонким кожаным шнурком, завязывающимся под подбородком. Закончив одеваться, она подошла к зеркалу и нахмурилась. Несмотря на мужской костюм, никто не примет ее за мальчишку! Мягкая материя сорочки недвусмысленно обтягивала грудь, а узкие брюки так и льнули к бедрам!

Впрочем, какая разница! Она намеревается носить этот довольно вызывающий костюм исключительно в пределах «Райзен глори», а для официальных выездов у нее есть новая амазонка.

Кит брезгливо поморщилась при мысли о дамском седле. Омерзительно! До сих пор она пользовалась им исключительно на прогулках в Центральном парке. Господи, до чего же идиотское изобретение, лишавшее ее ощущения силы и свободы! В нем Кит чувствовала себя неловкой и неуклюжей и боялась, что вот-вот свалится.

Она потихоньку выбралась из дома, обойдясь без завтрака и утренней беседы с Софронией. Старая подруга пришла к ней прошлой ночью, вежливо выслушала ее рассказы, но сама не стала откровенничать. Кит попробовала было расспросить подробнее о ее жизни, но Софрония принялась пересказывать сплетни о соседях, о себе же не говорила ничего. Только спросив о Магнусе, Кит увидела прежнюю Софронию: дерзкую, надменную и сварливую.

Она всегда была загадкой для Кит, а теперь и вовсе казалась сфинксом. Подруга стала другой, и дело не в красивой одежде и хорошей еде. Софрония, казалось, с трудом выносила Кит. Может, так было всегда, но в то время Кит была слишком молода, чтобы это понять. Хотя… удивительнее всего, что под налетом злости и неприязни бурлила прежняя любовь к Кит, и она это ясно чувствовала.

Завернув за угол, Кит осторожно потянула носом воздух. Пахло точно так, как всегда: теплой землей и свежим навозом. Она даже уловила доносившуюся откуда-то издалека слабую вонь скунса, вовсе не такую уж неприятную, если принюхаться. Из-за сарая выскочил Мерлин, и Кит остановилась, чтобы почесать его за ухом и бросить палку, которую тот немедленно притащил обратно.

Лошадей еще не выводили в загон, поэтому она вошла в конюшню — новое здание, выстроенное на фундаменте старого, сожженного янки. Каблуки сапог звонко щелкали по полу, подметенному так же чисто, как в те времена, когда за этим следила Кит.

Из десяти стойл были заняты всего четыре. В двух стояли упряжные лошади. Осмотрев оставшихся, она сразу же отвергла одну старую пегую кобылу — очевидно, смирную, но никак не резвую. Неплохая лошадка для неопытного седока, но Кит давно уже нельзя назвать таковой.

Зато в вороного жеребца с белой звездочкой на лбу она влюбилась с первого взгляда. Крупный, статный, он нервно перебирал ногами и косил глазом.

Кит погладила длинную, изящную шею.

— Как тебя зовут, мальчик?

Животное тихо заржало и мотнуло головой. Кит улыбнулась.

— Думаю, мы с тобой подружимся.

В этот момент дверь конюшни отворилась и в проеме появился парнишка лет одиннадцати-двенадцати.

— Вы миз Кит?

— Да. А ты кто?

— Сэмюел. Майор велел передать вам, что, если захотите прокатиться верхом, седлайте Леди.

Кит с подозрением уставилась на понурую кобылу.

— Леди?

— Да, мэм.

— Прости, Сэмюел, — бросила она, потрепав шелковистую гриву жеребца, — мы оседлаем вот этого скакуна.

— Это Соблазн, мадам. И майор строго-настрого велел оставить Соблазна в покое и взять Леди. И еще сказал, что, если я позволю вам вывести Соблазна из стойла, он сдерет с меня шкуру и вам придется жить с этим грехом на совести.

Кит едва не взорвалась от столь откровенного шантажа. Вряд ли он выполнит свою угрозу в отношении Сэмюела, но у этого человека сердце черное, как у всякого негодяя-янки, поэтому рисковать нельзя. Она уставилась на Соблазна горящими желанием глазами. Соблазн. Никогда еще кличка не была такой меткой.

— Седлай Леди, — вздохнула она. — Я сама поговорю с мистером Кейном.

Как она и думала, Леди куда больше интересовали овес и свежее сено, чем скачки по полям. Скоро Кит отбросила все попытки пустить кобылу рысью и стала осматриваться.

Почти все лачуги рабов были снесены. Девушка не позволяла себе думать об этой части «Райзен глори» и сейчас обрадовалась, увидев расчищенное пространство. Несколько уцелевших хижин были отремонтированы и покрашены. Вокруг каждой разбит садик, где росли цветы и плодовые деревья, Кит помахала детям, играющим в тени тех же самых эвкалиптов, которые когда-то защищали от солнца и ее.