— Они самые. Не все их ощущают, чаще только маги-предсказатели, но бывают и исключения.

Мы какое-то время помолчали, раздумывая каждый о своем. Можно ли интерес Джейсона ко мне списать на ту самую связь? Или он просто сам по себе такой настойчивый малый?

— Меня волнует другое, — после паузы продолжил Оуэн. Он оторвал взгляд от огня и перевел его на меня. — Что-то происходит… Ощущение, будто кто-то расставил пешки на доске, а теперь неспешно двигает фигуры.

Я вздрогнула. О чем-то подобном говорила и Ариана.

— Ты заметила, что активность заговорщиков возросла?

— Это было сложно не заметить.

Бред спикировал со шкафа, на котором сидел все это время. Он опустился мне на колени и завозился на них, устраиваясь поудобнее. До меня донеслось его сопение. Ушибленное место обожгло жаром, а затем отпустило.

Я охнула. А он горделиво пообещал:

— Теперь не будет болеть.

— Спасибо!

Я с благодарностью провела ладонью по его хребту, и он выгнулся, как ластящаяся кошка. Разве что не замурлыкал.

Оуэн, наблюдавший за нами, задумчиво прикусил кончик косы, а затем решительно отбросил ее за спину.

— Заговорщики стали сильны… Очень сильны.

В его голосе беспокойство смешивалось с чем-то еще. Я никак не могла понять, что это за эмоция, но она напоминала мне… затаенную надежду. Я потрясла головой.

Нет, не может быть. Не выдумывай, Мира!

— Мы все равно справимся, — мягко сказала я. — У нас с тобой сильный дар.

Оуэн меланхолично кивнул.

— Да, мы с тобой — уникальная двойка. Неудивительно, что корона так быстро прибрала нас к рукам.

Я нахмурилась. Оуэн явно что-то недоговаривал, но я по опыту наших бесед знала, что расспрашивать бесполезно. Он поделится только тогда, когда созреет для этого.

— Не будем об этом, — попросил Оуэн и перевел тему. — Твое видение относительно Джейсона не прояснилось?

Я покачала головой.

— К сожалению, нет. Впрочем, оно мне не снилось в последнее время.

— Это странно. Обычно твои предсказания отличаются особой настойчивостью.

Я куснула губу. Оуэн был прав.

— Возможно, решения Джейсона влияют на будущее сильнее, чем мы думали изначально. — Мне вспомнились его слова в коридоре после нападения, и я импульсивно спросила: — Он воспитывался при дворе, верно?

— Да, — подтвердил Оуэн. — Он был представлен Его Величеству в возрасте десяти лет и до момента пробуждения дара жил при дворе.

— Странно… — пробормотала я. — Он мельком упоминал, что провел детство у дикарей.

Оуэн посмотрел на меня с возросшим интересом.

— Забавно работают нити судьбы, — обронил он и вдруг совершенно мальчишеским движением взлохматил волосы на затылке. — Джейсон тебе не солгал. Первые десять лет своей жизни он действительно провел с дикарями. Его мама была одной из них. Именно она и привела его за руку к королю, а затем оставила.

Сердце кольнуло непониманием. Я задумчиво постучала указательным пальцем по подбородку.

— Оставила?

Оуэн пожал плечами.

— Вероятно, она хотела для него лучшей доли, чем та, что могли предложить ему в общине.

Я погладила Бреда, обведя ногтем нарост на его спине. Прикосновение к прохладной сапфировой чешуе успокаивало хаотичное метание мыслей.

— Наверное, ты прав. — Я почему-то почувствовала себя неловко и снова сменила тему: — Скажи, зачем нападение на Джейсона держать в секрете?

Оуэн устало потер переносицу.

— Распространение этой новости, очевидно, выгодно заговорщикам. Они словно пытаются убедить нас, что Джейсон здесь ни при чем. Молчание поможет сохранить существующую расстановку сил. Не стоит подыгрывать врагу.

Часы на каминной полке пробили полночь. Я удивленно покосилась на черные изящные стрелки, подкравшиеся к цифре двенадцать. Неужели так поздно? Значит, волнение в медпункте и разговор с Джонатаном отняли больше времени, чем я думала.

— Мне пора. — Оуэном со вздохом встал. — Тебе нужен отдых, обсудим все завтра. — Он, немного поколебавшись, проговорил: — Ты же знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне? Если тебе что-то понадобится…

Я переложила задремавшего Бреда на подлокотник кресла и тоже поднялась на ноги.

— Конечно. Спасибо тебе за…

Я не успела договорить. Оуэн вдруг порывисто обнял меня, всего на доли секунды, но я опешила от неожиданности. Да, мы дружили, но прежде он не позволял себе таких вольностей.

— Нити судьбы или нет, но постарайся не терять голову, — тихо сказал он. — Не рискуй так больше, оно того не стоит.

С этими словами он резко отошел от меня и, улыбнувшись — растерянно и виновато — исчез в портале.

— Э-э-э… Что это было?

Бред сонно приоткрыл один глаз, обвел им комнату и, видимо, не найдя ничего для себя интересного, громко зевнул.

— Это-то? Ерунда, не обращай внимания. Пройдет, как насморк: за семь дней, если лечить, и за неделю, если ничего не предпринимать. Эх, где мои двадцать лет!

Я застыла, как громом пораженная. Бред, прикрыв глаза, посоветовал:

— Носом дыши, Рель, носом.

Я громко выдохнула, а затем решительно направилась к постели. Нет, на сегодня точно хватит. Обо всем этом подумаю завтра.

Удивительно, но в эту ночь мне ничего не снилось.

— Осторожнее! — рявкнул Бред на прохожего, случайно задевшего меня плечом. — Здесь девушка идет! Не видите, что ли?

Прохожий вынырнул из-за газеты, которую читал на ходу, и, заметив дракона над своей головой, шарахнулся в сторону, как черт от ладана. Бред грозно клацнул зубами уже в пустоту.

— Ты перебарщиваешь, — осторожно проговорила я.

— Вовсе нет, — мрачно отрезал он.

С утра у нас уже состоялся сложный разговор, в ходе которого мне пришлось успокаивать дракончика и убеждать, что его вины в произошедшем вчера нападении не больше, чем в любом стихийном бедствии. Но, кажется, беседа не оказала на Бреда никакого терапевтического эффекта. Тот продолжил страдать, правда, уже молча.

Ну или не совсем молча. Во всяком случае, прохожим, которым не посчастливилось прогуливаться вместе со мной по главной улице города — переулку с магазинами и бакалейными лавками — прилетало от Бреда только так.

Я миновала ателье, принадлежащее самой дорогой швее города (Майкл часто приводил меня сюда) и намеревалась свернуть в сторону аллеи, в конце которой высилось здание королевской лечебницы, но тут в толпе мелькнула смутно знакомая шляпка, прикрывающая светлые, почти льняные волосы. В пику моде и правилам приличия они были распущены и доходили до середины спины стройной изящной девушки.