– Я желаю ещё раз удостовериться в надёжности охраны Кале, милорд Гросмонт, – ответил принц, – Его Величество не был уверен, что вы сейчас пребываете здесь.

Его Сиятельство герцог Ланкастер наклонил голову, скрывая озорные искорки в глазах. Он подозревал, что молодого наследника привели сюда совсем иные цели. А дочь коменданта крепости Эллен была и правда чудо как хороша.

Заметив среди спутников принца Уэльского молодого шотландца, военачальник приветливо улыбнулся ему, а после, когда суматоха улеглась, и все вопросы размещения принца в замке и обеспечения его безопасности были решены, пригласил Ранальда в свои покои.

– Я хочу узнать, как там моя подопечная, дружок, – сказал он. – Я давно ничего о ней не слышал.

Мюррей вежливо поклонился в ответ на высочайшее приглашение и в назначенный час предстал пред очи Его Светлости.

– Ты садись, сынок, садись, да не тушуйся. От того, что я стал герцогом, я не перестал быть Генри Гросмонтом, и всё, что было между нами в прошлом, остаётся в силе.

Ранальд расслабился, сел в предложенное кресло, принял у расторопного слуги чашу с вином, как всегда, великолепным, и приступил к рассказу. Он поведал Его Светлости о том, как вынужден был оставить Лорен в замке почти сразу после их свадьбы. Но Эндлгоу хорошо охраняется, обороноспособность замка на высоте. В этом он смог убедиться совсем недавно, когда принц предоставил ему короткий отпуск. Правда, валлийцы не слишком мирные соседи, и ему пришлось лично убедиться в этом. Но на своих воинов он полагается, равно как и на благоразумие жены.

А Лорен… Мюррей на мгновение запнулся, и это не ускользнуло от взгляда наблюдательного лорда Гросмонта. Лорен родила прекрасного ребёнка, сына, и назвала его именем любимого деда мужа. Теперь в замке подрастает наследник – Рори Мюррей. Лорен же вполне благополучна и выглядит прекрасно.

Герцог удовлетворённо кивнул головой. Однако он чувствовал, что молодой шотландец открыл ему не всё, и есть ещё что-то, что тяготит и смущает его. И мужчина решил прийти на помощь своему собеседнику.

– Моя супруга, леди Изабелла, будет рада услышать, что у Лорен всё в порядке, и она счастлива, – заверил он, – герцогиня очень по-доброму отнеслась к твоей жене, Мюррей, когда девочка приехала к нам за помощью. Ты ведь в курсе, я надеюсь?

– Да, милорд, – кивнул Ранальд, – жена сказала мне, хотя подробностей я не знаю.

– Я всегда доверял и доверяю суждениям своей супруги, – продолжал Его Светлость, – а она отозвалась о твоей Лорен весьма похвально, и я тогда решил помочь ей. Женщины ведь очень чувствительны и проницательны, и хорошая жена может быть очень полезна разумному мужчине.

– А ваша супруга, милорд, она знает, что вы доверяете ей? – в глазах шотландца горел неподдельный живой интерес.

– Разумеется, мой мальчик, – лорд улыбнулся, – я сам множество раз говорил ей об этом. Женщины, видишь ли, удивительные существа. Им недостаточно видеть очевидные вещи и делать выводы, они желают слышать об этом. И чем чаще им говорить о своём добром отношении и, конечно же, о своей любви, тем счастливее они становятся. А счастливая любящая женщина рядом – это драгоценный подарок небес нам, грубым мужчинам.

Ранальд слушал, затаив дыхание. Вот она, возможность узнать то, что гнетёт его уже несколько недель и не даёт покоя. И он решился.

– Я прошу простить меня, если скажу глупость, Ваша Светлость, – смущённо начал он, опустив глаза, – но, быть может, вы объясните мне, что это значит, когда, обнимая женщину, чувствуешь в первую очередь не зуд внизу, а стеснение в груди и такое ощущение, что ты на облаке?

Лорд Гросмонт не позволил себе рассмеяться. Вот именно сейчас он мог оказать Лорен ещё одну услугу, не менее ценную для неё. Ведь этот молодой шотландец, сильный, воинственный и бесстрашный, абсолютно беспомощен в области человеческих чувств и ничего не знает ни о женщинах, ни о любви.

– Ну конечно, я знаю, что это, мой друг, – спокойно ответил он Ранальду, – это то, что называют любовью. Великое чувство, которое делает нашу жизнь ярче, содержательнее и гораздо интереснее, что наполняет нас теплом и делает ещё сильнее, ещё смелее, особенно когда надо защищать свою избранницу. Счастлив в жизни тот мужчина, что получил от Господа дар любить свою женщину.

Ранальд, забыв о сдержанности, смотрел на лорда Гросмонта горящими глазами и буквально впитывал его слова. Потом спохватился и одёрнул себя.

Вельможа немного подумал и добавил:

– И говорить слова любви женщине вовсе не есть проявление слабости. Они жаждут этих слов, как иссохшая земля ждёт дождя, чтобы снова зазеленеть под лучами солнца. А без слов любви эти удивительные создания чахнут. Такова их природа, мой мальчик.

Герцог умолк, а Ранальд потихоньку пришёл в себя.

– Благодарю вас, милорд, что так полно ответили на мой вопрос, – проговорил он слегка охрипшим голосом, – я не забуду ваш урок.

Его Светлость улыбнулся, наказав себе не забыть рассказать супруге об этом разговоре. Изабелла будет довольна им. При воспоминании о жене и их недавнем любовном безумстве сидеть ему стало не совсем удобно и очень захотелось домой, в свой замок.

Мужчины вновь подняли чаши с вином и заговорили о другом.

Этот визит в Кале оказался непродолжительным. Начинающее бушевать море не располагало к долгим размышлениям – надо было поскорее возвращаться на свой остров. Удовлетворённый принц Уэльский готов был уже оторваться от своей Дульсинеи и отправиться в обратный путь. И вот, наконец, корабль унёс их к английским берегам.

Здесь снова пошли обычные дела, день летел за днём. Всё казалось привычным. Только что-то изменилось в Ранальде. Каждый вечер, ложась спать, он вспоминал жену – её тёплые губы, мягкое податливое тело и нежную робкую улыбку, какой она одарила его при расставании. Ему очень хотелось к ней. Вот влететь бы на всём скаку в замок, взлететь по ступеням донжона, схватить её в объятия и унести наверх, в их уютную опочивальню. А там целовать, ласкать и сказать, наконец, то, что так долго не могло прийти в голову. Простые три слова «Я люблю тебя». После таких мыслей спать становилось неудобно, по утрам тело давало знать о длительном воздержании. Но других женщин не хотелось. Странно и совсем на него непохоже, но – не хотелось, и всё.

В этих личных мучениях прошла для Ранальда казавшаяся бесконечной зима с её снегопадами, оттепелями, дождями и новыми метелями. Но и ей пришёл конец. Солнце растопило лёд и согрело землю. А когда на холмах появилась первая зелень, к Ранальду принёсся совершенно обессиленный Родерик. Его лошадь пала на въезде во двор королевского замка, а сам он едва держался на ногах.

– Что? – выдохнул, увидев его, побледневший до синевы Ранальд.

– Валлийцы, – едва переводя дух, с усилием проговорил Родерик. – Они напали на замок, сожгли деревню и похитили леди Лорен.

У Ранальда упало сердце. Его Лорен в руках грубых варваров!